Водитель притормозил, уступая дорогу отходящему от остановки двойному троллейбусу. Салон трещал от избытка биомассы — местные труженики в последний раз на этой неделе спешили на работу. Турецкий обратил внимание, что люди хорошо и современно одеты, старых машин на дороге почти не видно, дома, выходящие на проспект (по крайней мере, их фасады) отремонтированы, окрашены в жизнеутверждающие цвета. Машина подходила к кольцевой развязке. Посреди опрятной площади, окаймленной клумбами, возвышался памятник. Каменный интеллигент в очках мечтательно смотрел вдаль.
— Академик Тавровский, — немедленно проинформировал Максим, — отец-основатель нашего научного центра. Лично обосновывал то ли Хрущеву, то ли Брежневу, необходимость строительства града науки и выбил у Косыгина деньги на проект. Бессменный руководитель института микробиологии. Скончался в девяносто четвертом году от обширного инфаркта. Жалко дядечку… Площадь Тавровского, если хотите, центр Дубовска. В ней сходятся три проспекта… ну, вроде как в Париже куча авеню сходится на площади Звезды. Налево — проспект маршала Конева, направо — проспект Матросова…
Машина повернула направо, проехала мимо остановки, где выстроились в ряд несколько маршрутных такси.
— Именем этого парня, что поскользнулся на амбразуре, еще и проспекты называют, — проворчал Нагибин. Он сидел, надутый, как пузырь, обнимал свой портфель, настороженно стрелял глазами по сторонам.
— Популярное заблуждение, — охотно объяснил Максим, — наш Матросов бросался на другую амбразуру. Лет пятнадцать назад проспект именовался Ленинским. Долго думали, как бы его переименовать. И тут очень кстати в институте генетики случился пожар, и лаборант Матросов, засидевшийся допоздна, ценой собственной жизни спас от уничтожения ценную лабораторию. Им и назвали. А чтобы у гостей города не возникало по данному поводу лишних вопросов, у истока проспекта водрузили стенд, популярно объясняющий, кто такой Матросов. Но эту подсказку мы уже проехали…
Машина приближалась к следующему рекламному щиту, прославляющему известную компанию по страхованию автомобилей. В столб, поддерживающий слоган с бодрым девизом «Все сделал правильно!», врезалась хорошенькая иномарка. Пострадавших не было. Девица, находившаяся за рулем, страстно жестикулируя, объясняла невозмутимому инспектору ГИБДД обстоятельства содеянного.
— Бывает, — прокомментировал Максим, — банальная истина: хочешь избавиться от девушки — подари ей водительские права. Слева вы можете наблюдать городское Управление внутренних дел — вон там, за голубыми елочками. Туда я вас доставлю после того, как устрою в гостинице. А до гостиницы еще минут пять, она будет на правой стороне. А дальше, через пару кварталов, проспект кончается, начинается «Матроска» — самый, пожалуй, большой микрорайон в Дубовске. В тех краях, кстати, и улица Левандовского, где проживал со своим добропорядочным семейством Поличный…
В кармане у Максима запищал телефон. Чертыхнувшись, он выхватил трубку.
— Все пропало, шеф? — начал слушать с открытым ртом. Сокрушенно зацокал, закачал головой. — Хорошо, шеф, я скоро подъеду. Надо же, какие страсти творятся, — он опустил телефон в карман и виновато посмотрел на Турецкого, — еще одно убийство на Майской. Задушили коммерсанта Заскокова. Этот парень, между прочим, был партнером покойного Дерябина… Вот черт, неужели Поличный из подполья продолжает свою преступную деятельность? Или следы заметает?
— Да у вас тут Чикаго непуганое, — проворчал Нагибин.
— Нет, обычно у нас тихо и скучно, — помрачневший Леонович уставился в окно. — Люди в городе интеллигентные, воспитанные, никого не убивают. Хотя всякое, конечно, случается. В позапрошлом году орудовала женщина-маньячка.
«Трупорезкой» ее окрестили. Убивала шилом — исключительно мужиков, после чего старательно отрезала им детородное хозяйство и уносила с собой. Четыре трупа. Несколько месяцев не могли поймать. Оказалось, у младшей научной сотрудницы одного из институтов поехала крыша после того, как муж ее бросил. Вбила себе в голову, что чем меньше на свете останется мужиков, тем лучше для света. А во всем остальном была абсолютно нормальна, оттого и не могли ее долго поймать… Мне очень жаль, господа, но, похоже, придется на какое-то время вас покинуть.