— Понимаю, Валюша, тебе тоже не хочется туда идти, — пробормотал Турецкий, — ты готова болтать на любые темы, лишь бы отсрочить сей приятный момент. Но если мы отсюда не уберемся, через минуту нас размажет по рельсам. Пошли.
Они перебежали полотно, спустились с насыпи, и пару минут спустя уже шагали по тропинке, тянущейся параллельно проезжей части, провожали глазами нефтеналивные цистерны, несущиеся по рельсам.
— Запоминай, — наставлял Турецкий, — за переездом дорога раздваивается, одна ветка тянется вдоль «жэдэ», другая убегает в кукурузу, и куда уж она там выводит — бес ее ведает.
— Думаешь, пригодится? — недоумевала Валюша.
— Думаю, что нет. Но за последние сутки нам с тобой несколько раз предоставлялась прекрасная возможность стать историей. Пока везло. Но мы с тобой не в книжке и не в кино. Под занавес может не повезти.
— Так какого черта? — рассердилась девчонка. — Не пойдем туда, и все. Пополнишь мой счет где-нибудь в другом месте.
— В другом месте будет то же самое. А связь с Москвой нужна уже сейчас. Причем связь должна быть постоянной и устойчивой. Ты когда заряжала свой телефон?
— Ну… вчера утром сняла с зарядки, — задумалась Валюша. — Обычно хватает на пару дней, но сейчас будет больше — ведь он постоянно выключен.
— Отлично, — приободрился Турецкий.
Он потащил Валюшу с тропы, и вскоре они уже сидели под раскидистым вязом. Людей в поселке в этот час было немного. Прошла пожилая женщина, волоча тяжелую сумку. На крайнем участке мужчина средних лет под присмотром дородной румяной женщины закапывал в землю столбик. Открылся шлагбаум на переезде, к заправке подъехал ослепительно белый купе. Работник бензинового царства с готовностью подлетел, что-то спросил — видно, какую марку бензина предпочитает в это время дня господин? Водитель что-то ответил, сунул парню купюру — дескать, сам метнись, оплати и заправь — выбрался из машины и, переваливаясь с боку на бок, выпячивая впечатляющий живот, поволокся в магазин. Распахнулась правая дверца, обрисовался лошадиный профиль спутницы толстяка. Женщина не стала выходить из машины, ей и там было удобно. На коленях у нее лежала сумочка, она наводила генеральную уборку в косметичке. Время от времени из салона вылетали ненужные предметы женской гигиены и пустые пузырьки.
— Ну и лошадь… — грубовато заметила Валюша. — Что он станет, интересно, к ней испытывать, когда она смоет с себя всю свою косметику?
— Чувство глубокого уважения, — отозвался Турецкий. — Но она не смоет. Она из тех женщин, которые никогда не смывают косметику. Даже в бане. А может, ему нравится? Может, у нее душа шире, чем Вселенная? На вкус и цвет, как говорится, все фломастеры разные… Оставайся здесь, я сбегаю, заплачу, куплю что-нибудь перекусить и вернусь. Больше разговоров.
— Тебе нельзя одному, — испугалась Валюша, — пропадешь без меня. Вспомни, как вчера я тебя спасла. Ты же был беззащитен, как ребенок. Если бы не я…
— А если бы не я, — перебил Турецкий, — тебя бы съела большая черная собака.
— Да, это правильный ответ, — поразмыслив, согласилась Валюша, — ума не приложу, что бы я сейчас делала, если бы ты ее не пристрелил. Но это лишний раз доказывает, что нам нельзя отдаляться друг от друга. А вдруг на меня опять собака бросится?
— Ладно, пойдем, — Турецкий усмехнулся, — но в магазин не заходи. Пошатаешься снаружи. Если что, кричи во все воронье горло…
Он вошел в магазин, соорудив беззаботную мину. Покосился на стеклянную витрину — Валюша мялась у крыльца, манерно зевала, ковырялась в носу. В горле пересохло от волнения. Опять эта предательская впечатлительность. Снаружи не было ничего подозрительного, внутри, как будто, тоже. Чем он снова недоволен? Обычный придорожный магазинчик. С одной стороны продукты, с другой — промышленные товары, включая автомасла и прочие жидкости для ненасытных автомобилей. Посетителей в этот час было всего двое.
Упитанный обладатель купе с бутылкой колы под мышкой бродил по продуктовым рядам, брезгливо поджав губы и выражая молчаливое недовольство ассортиментом. В холодильнике с замороженными продуктами копалась женщина средних лет. Покосилась на вошедшего и снова погрузилась в холодильник. Не была она похожа на офицера (офицерку?) милиции. «Достукался, — подумал Турецкий, — скрываешься от милиции, как последний рецидивист. А ведь большинство этих парней даже и не в курсе, кого они ловят». Он направился к прилавку, за которым возвышался молодой человек с оттопыренными ушами. Витрина предлагала несколько видов недорогих сигарет, легкие вина отечественного производства, пиво, энергетические напитки. Продавец равнодушно смотрел на покупателя. Даже ухом не повел, когда тот подошел поближе.