Вдруг под сводами рынка появился толстый нарядный гражданин в гороховом костюме, в таких широких штанах, будто на каждой ноге у него была надета юбка. На затылке у него торчала шляпа с перышком, а через плечо висела блестящая желтая сумка с серебряными буквами К.Б.О.Б.
Он шествовал, заложив руки за спину, и посматривал вокруг так важно, будто ждал, что сейчас купчики выглянут из своих лавок, станут кланяться в пояс и зазывать его к себе.
«Вот так ферт! — подумала бабушка Дуня. — Видно, барин из прежних!»
А «барин» подошел к ее ларьку, стал, расставив ноги, и принялся глазеть на игрушки. Глаза у него были выпуклые и злые-презлые, рот — как щель у почтового ящика, а нос — лиловый!
«Ну и лицо!» — подумала бабушка Дуня, но вслух ничего не сказала: она была очень воспитанная.
А мальчики переглянулись — держи ухо востро и не жди добра от этого «барина»! Что понадобилось такому франту в игрушечном ларьке?
Вдруг «барин» снял свою шляпочку, поклонился и сказал:
— Мое почтение, госпожа купчиха!
Бабушка Дуня удивилась — что это он говорит? — но ничего не ответила. Тогда он шагнул к прилавку и крикнул ей прямо в ухо:
— Оглохли вы, что ли? Я с вами говорю!
Бабушка Дуня даже вздрогнула и руками всплеснула.
— Это я — госпожа? Это я — купчиха? Да вы с какой стати ругаетесь, гражданин?
— А кто же вы такая, если не купчиха?
— Кто я такая? Я работник торговли, не видите, что ли? Я не жульничаю, не обманываю народ, не набиваю себе карманы, как прежние купцы! Я получаю зарплату, а выручку сдаю государству. А оскорблять меня вы права не имеете!
Покраснела бабушка Дуня, седые волосы у нее растрепались, — вот как она рассердилась! «Барин» опешил, попятился и, глядя на нее, разинул рот. Мальчики подумали: «Так ему и надо, противному франту!»
— Ишь что вспомнили! — продолжала бабушка. — У нас ни купцов, ни господ и в помине нет! Будь они неладны!
— Ну, извините меня, я не знал… — пробормотал «барин», вертя в руках свою шляпочку. — Я только хотел купить у вас игрушки!
Если человек извиняется, как его не простить?
Бабушка Дуня пожала плечами и сказала:
— Покупайте, если хотите! Никто вам не запрещает! — А сама занялась починкой самолетика.
«Барин» опять поглядел на нее, будто он никогда таких продавцов не видел, и повернулся к игрушкам. Вдруг глаза у него сверкнули, он подался вперед, рука дернулась к прилавку…
И тотчас же Буратино грохнулся навзничь вместе со своим стулом, а Пьеро повалился набок и так стукнулся головой об стол, что самоварчик подпрыгнул. И тотчас же из-под прилавка выглянула черная собачья морда с горящими глазами и зарычала.
Они узнали Карабаса, хоть он и был без бороды!
— Осторожнее, гражданин! Какой вы неловкий! — сказала бабушка Дуня, подняла кукол и усадила их по-прежнему. А пуделя погладила по голове, чтобы успокоился.
«Барин» покраснел и задохнулся от волнения.
— Я куплю этих кукол! Берите за них, сколько хотите! Только дайте их мне поскорее!
Тут у Буратино душа ушла в пятки, а Пьеро весь помертвел. А ну как бабушка Дуня продаст их Карабасу? Тогда конец!
— Эти куклы не продаются, — ответила бабушка Дуня и оправила на Пьеро разорванный воротничок.
— Это почему же? — прохрипел «барин».
Бабушка объяснила ему, что она торгует игрушками, которые получает из магазина по накладной. Вон их сколько! И матрешки, и ваньки-встаньки, и Красные Шапочки! Выбирайте любую! А этих мальчиков ей принесла одна пионерка в починку. Они только гостят в ларьке. Их нельзя продать.
Мальчики чуть не запрыгали от радости: они спасены! Но Карабас даже не слушал бабушку. Он раскрыл свою желтую сумку и сказал:
— Ладно, довольно разговаривать! Я дам вам сто червонцев, заверните мне кукол в бумагу и перевяжите их веревочкой!
Он бросил на прилавок горсть золотых монет и опять потянулся к куклам.
— Ну, пропали, — прошептал Буратино. — Теперь она нас продаст!
А Пьеро ничего не сказал, он просто онемел от страха. Зато пудель не молчал и не сидел спокойно. Он поднял такой лай, что прохожие останавливались.
— Цыц ты! — сказала бабушка. — А вы, гражданин, не дразните собаку и не трогайте кукол! Сказано вам — они не продаются.
— Да я у тебя весь товар куплю! Все, что есть в ларьке! Только отдай мне этих мальчишек! — заорал Карабас.
Но бабушка Дуня усмехнулась:
— Зачем это вам весь товар? Для спекуляции, что ли?
— Не твое дело! Захочу — все куплю, что пожелаю! И тебя куплю вместе с твоими дурацкими игрушками! Узнаешь тогда, кто я такой!
— Ну уж нет! — ответила бабушка Дуня. — Кто вы ни есть, хоть самый большой богач на свете, а меня не купите! Да у нас таким крикунам вообще ничего не продают!
Она сняла с полки плакат и показала его Карабасу.
— Видите, что тут написано? «Требуя вежливости от продавца, сам будь вежлив с ним!» А вы кричите, ругаетесь, топаете ногами! Да я с вами и разговаривать не стану! Позову милиционера — и дело с концом!
Тут Карабас вздрогнул, спрятал голову в плечи, а глаза у него забегали в разные стороны. Уж очень ему не хотелось опять встречаться с милиционером!
— Уберите ваши червонцы! Нечего им здесь валяться, — сказала бабушка Дуня. Она сняла с полки несколько масок и посадила на их место Буратино и Пьеро — подальше от покупателя. И стала укладывать маски в коробку. «Барин» собирал червонцы с прилавка и злобно ворчал что-то себе под нос. Вдруг бабушка Дуня усмехнулась и сказала:
— Есть у меня одна подходящая вещичка для вас! Не хотите ли, я вам ее подарю?
— Что? Что подаришь? — встрепенулся «барин» и сунул голову в ларек.
Бабушка Дуня держала в руках ослиную маску. И едва Карабас нагнулся, чтобы ее рассмотреть, маска вырвалась из рук бабушки и — шлеп! — сама наделась на Карабаса.
— Ох! — вскрикнул Карабас и хотел сдернуть маску, но она прилипла так плотно, на тугой резинке — не оторвать!
Тут все маски в ларьке заулыбались беззубыми ртами. Бабушка Дуня тоже рассмеялась.
— Каков Савва, такова о нем слава! Ну, давайте я ее с вас сниму!
Но Карабас уже ничего не видел и ничего не понимал. Он заревел благим матом и, пошатываясь, пошел от ларька. Ослиные уши качались у него над головой. Прохожие шарахались в стороны и смеялись.
Но вот из-за угла выскочила маленькая барышня в клетчатой кепке, встала на цыпочки и сняла с «барина» маску. Потом они пошли под руку прочь с рынка. Ноги у «барина» подкашивались, а голова моталась от плеча к плечу, как мячик.
— Вишь как раскис! — сказала бабушка Дуня, глядя им вслед. — От пустяка раскис! А как важничал, как петушился! Эх, барин, барин!
Тут Буратино и Пьеро не выдержали. Они спрыгнули с полки прямо на руки бабушке Дуне и заговорили наперебой:
— Бабушка, это не «барин»! Это страшный злодей, богач Карабас! Директор кукольного театра!
— Ты видела у него на сумочке буквы К.Б.О.Б.? Это значит: Карабас Барабас Огромная Борода.
— Барин он или не барин, — ответила бабушка, — а замашки у него настоящие барские! «Все куплю… узнаешь, кто я такой…» Подумаешь, невидаль! Тьфу!
Тут мальчики принялись обнимать и целовать бабушку Дуню, а пудель лизнул ее в подбородок.
— Какая ты хорошая, что не продала нас Карабасу! — сказал Буратино.
— Я сочинил тебе стишки, — сказал Пьеро. — Послушай, пожалуйста!
Бабушка Дуня смеялась так, что у нее слезы текли по щекам.
— Ну и шутники вы оба! Да на что мне его червонцы? Дорогу мостить, что ли?