Старому Плюмажу отдавать приказ не потребовалось. Валь ди Сарат прекрасно знал что делать. Без единого выстрела он провел своих людей через оливковую рощу на только что оставленные немцами позиции и таким образом отрезал их от деревни.
— Убирайтесь! Держитесь на своем фланге! — заорал Ганс, срывая в ярости голос, но тщетно. Принц немедленно оказался рядом с ним. Спорить было поздно.
Немцы отчаянными перебежками устремились вниз по склону через оливковые рощи. Старый Плюмаж не любил вести бой с находящимся выше противником, но с другой стороны, у него был защитный вал, а немцы представляли собой открытые цели. Положение могло измениться только в ближнем бою. Ганс это понимал и потому всеми силами стремился атаковать позиции итальянцев с фронта.
Как только немцы оказались в опасной близости, Старый Плюмаж отдал своим людям команду, и те стали стрелять почти не целясь, но их винтовки были наилучшей заменой артиллерии, какую можно было организовать в ту минуту. Ганс неумолимо наступал, не считаясь с потерями. Десять его людей были убиты, еще десять ранены, но его тактика была уже совершенно безрассудной.
— Еще всего две рощи, — крикнул он, — и эти свиньи у нас в руках! Никто не останется живым. Vorwarts!
— Fuoco![36] — крикнул Старый Плюмаж, размахивая револьвером.
Принц упал, раненный в ухо. Потом на фланге появился Бремиг, и между немцами и партизанами завязалась рукопашная.
— Ручные гранаты! — приказал Ганс.
— Валь ди Сарат! — закричал Старый Плюмаж. Четверо людей Филиграни выскочили из кустов и напали на Бремига с тыла.
— Не обращайте внимания! — крикнул Ганс.
Ручные гранаты взлетели в воздух и приземлились среди итальянцев. Буонсиньори в гневе схватил одну из них и бросил обратно. Большинство гранат взорвалось, но стрельба не прекратилась. Старый Плюмаж с залитым кровью лицом выпустил из револьвера шесть пуль, убил одного немца и оцарапал кору оливы. Слуга графа бросился на гранату, и его разорвало в клочья. Граф схватил брошенную винтовку и с надменным видом открыл огонь.
Затем Валь ди Сарат начал с близкого расстояния за спинами немцев смертоносный обстрел. Девятнадцать человек тщательно целились. Двоих отправили в деревню, и в результате запряженные волами телеги с пожитками, вынесенными из домов с невероятной скоростью, потянулись по другой дороге.
Ганс в бешенстве огляделся.
— Zurück![37] — крикнул он, и на глаза его навернулись злые слезы.
Немцы в замешательстве побежали вдоль незащищенных оливковых рощ к флангу Бремига, стремясь оторваться от противника, снова пересечь дорогу на гребне холма и вернуться в деревню. Люди Валь ди Сарата стали их преследовать и убили еще пятерых.
Из пятидесяти пяти немцев уцелело только одиннадцать, включая Бремига и Ганса. Когда они плелись через главную дорогу к северу, Валь ди Сарат увидел вдали тучку быстро движущегося дыма.
— Отходите! — крикнул он в долину. — Они подтягивают броневики! Заберите раненых и сколько сможете пленных! Не волнуйтесь, мы прикроем ваш отход! Подтвердите, что слышали меня!
Старый Плюмаж из-за ран лишился сознания, поэтому граф крикнул:
— Слышали, спасибо за сведения! Будем действовать, исходя из них!
— И установите контакт с гражданскими беженцами! — прокричал Валь ди Сарат.
— Непременно! — ответил граф.
Ганс услышал эти наглые голоса и прекратил отступление. Неторопливо вернулся на дорогу, бледный и неимоверно оскорбленный.
— Где майор? — спросил Бремиг.
— Гляньте туда! — выдохнул один из солдат.
Валь ди Сарат повернулся, увидел Ганса по другую сторону дороги, и на лице его появилась улыбка.
— Отходите! — крикнул он своим людям. Те нехотя повиновались.
Ганс навел пистолет на Валь ди Сарата, выстрелил и промахнулся.
Валь ди Сарат громко засмеялся.
— Стало быть, у вашего превосходительства романтические представления о поединке? Прекрасно, итальянский солдат не оплошает, когда нужно преподать урок союзнику.
С этими словами он выхватил револьвер и сбил пулей у Ганса с головы фуражку.
— Ваша очередь! — засмеялся Валь ди Сарат.
Ганс выстрелил опять, но глаза ему слепили слезы. Он промахнулся.
— Поднимите фуражку, — сказал Валь ди Сарат. — Протокол требует, чтобы солдат был одет но форме.
Ганс неуклюже нагнулся за фуражкой. Едва надел ее, Валь ди Сарат сбил ее снова. Ганс в ярости расстрелял все патроны в силуэт перед ним, потом сказал:
— Скотина, убей меня.
— Нет, — ответил Валь ди Сарат, поблескивая глазами. — Но мне хотелось бы сохранить вашу фуражку как сувенир.