Директор Международного агентства по связям не мог не согласиться.
- С определенной точки зрения нам даже повезло, - сказал он. - Девушка просто красотка. И вместе с этим молодым человеком они выглядят прелестной парой. Да и ваш командир штурмовой группы словно сошел с рекламы сигарет "Мальборо"...
- Я смотрю, у вас второй пилот - негр? - заметил пресс-секретарь президента. - Жалко, конечно, что не негритянка, но, я понимаю, нельзя, чтобы все было как по заказу.
Президент протянул фотографию пресс-секретарю.
- А ведь было бы очень неплохо, если б эта фотография стояла на столике рядом, когда я буду выступать по телевизору. Ее даже можно использовать как телевизионную заставку. Вам идея понятна?
Президент взглянул на себя в маленькое зеркальце гримерши. Очень удачная идея - надеть белую рубашку с расстегнутым воротничком и белую кофту толстой вязки, подумал он. Такой костюм создает неофициальную атмосферу, а белый цвет, помимо того что хорошо оттеняет загар, - символ добра и справедливости.
- Где ее лучше поместить, сэр? - спросил главный распорядитель, держа в руках фотографию Фицпатрика и Клэр, вставленную в рамку.
- Поставьте вот здесь, - ответил президент, указав на столик возле кресла, в котором он будет сидеть во время выступления. - Надеюсь, она не заслонит книги? - Президент очень гордился своей репутацией страстного книголюба.
Один из операторов заверил, что книжные полки будут хорошо видны телезрителям.
- Только, пожалуйста, не трогайте фотографию во время передачи, предупредил он. - Иначе блик пойдет в камеру.
Дверь библиотеки открылась, и личная секретарша президента стала пробираться к нему через нагромождение софитов и телекамер.
- Только что прибыл министр юстиции, - объявила она.
Президент расплылся в ослепительной улыбке.
- Прекрасно! - За последние сутки он несколько раз разговаривал с Форрестолом по телефону и рассчитывал, что тот появится намного позже. Зовите его сюда.
- Он сказал, что хотел бы поговорить с вами наедине, господин президент.
- Что-нибудь случилось?
Секретарша оглянулась, чтобы убедиться, что их никто не слышит.
- Мне кажется, да.
Министр юстиции ждал президента в Овальном кабинете. Глубоко засунув руки в карманы своего длинного черного пальто, он стоял у балконной двери, выходящей в розарий.
- Хэнк! - радушно приветствовал его президент. - Хэнк, я очень рад вас видеть. Снимайте пальто. Сейчас вам принесут кофе.
Форрестол покачал головой.
- Сейчас не время, господин президент. Я только что разговаривал со Шнайдером, который находится в Майами...
- Со Шнайдером? Кто такой Шнайдер?
- Президент Академии наук! - объяснил Форрестол, раздраженный тем, что глава государства не помнит этой фамилии. - Если вы припоминаете, он был одним из экспертов, занимавшихся изучением вещественных доказательств на месте... Перейдем прямо к делу: Шнайдера очень беспокоит реакция общественности, когда она узнает о деятельности Снэйта. Он считает, что в связи с растущей в стране тягой к иррациональному обнародование всех фактов может вызвать такую мощную волну выступлений, что нам придется свернуть программу научных исследований.
Президент был явно озадачен.
- Простите, Хэнк, но я что-то не понимаю...
- Ну хорошо, только у нас, к сожалению, мало времени, - сказал Форрестол. - Так вот, за последние годы все больше людей - я имею в виду обыкновенных средних американцев, а не каких-нибудь там хиппи и прочих ненормальных - стало с каким-то параноическим предубеждением относиться к научным исследованиям. Например, они считают, что ядерные реакторы - это какие-то монстры в духе Франкенштейна, а вовсе не источники дешевой энергии в эпоху, когда иссякают ресурсы природного топлива. Генная инженерия, по их мнению, представляет собой опасность для здоровья человека, а совсем не важный инструмент в поисках средств для борьбы с раком; автоматизация им видится как угроза их благосостоянию; инсектициды...
Президент поднял руки, сдаваясь.
- Все понял, но при чем здесь Снэйт?
- Я как раз подхожу к этому моменту. Снэйт - ученый. И ему почти удалось осуществить то, чего всегда страшился обыватель, считая, что рано или поздно ученые до этого дойдут: начнут пересаживать мозг, выращивать в пробирке зародышей, выводить клоны, гибриды человека и животного... - Он сделал паузу. - Есть и еще одно обстоятельство: Шнайдер опасается, что, когда здание лаборатории рухнуло, некоторые из мутантов могли попасть в море. А если это произошло и если эти существа обладают способностью размножаться, мы можем столкнуться с проблемой, аналогичной проблеме пчел-убийц, только в десять тысяч раз более сложной.
Президент пожал плечами.
- Пускай этим займется флот и начнет операцию по розыску и уничтожению этих существ.
- Флот этим уже занимается. Но не в том дело, - продолжал Форрестол. Подумайте, если Снэйту удалось провести все эти опыты на одном из Багамских островов, то чего могут достичь ученые в Массачусетском, Стэнфордском, Калифорнийском и Корнеллском университетах...
- Хэнк! - захихикал президент. - Хэнк, а может, Снэйту удались его эксперименты именно потому, что он не работал в Калифорнийском технологическом институте или в Корнелле!
- Это все прекрасно, но попробуйте-ка объяснить это людям, которые начнут пикетировать университеты и научные учреждения, работающие на оборону. Но это еще не самое страшное. Советники Шнайдера полагают, что, как только уляжется шум, связанный с этой историей, мы столкнемся с доселе неведомыми нам настроениями, которые охватят страну и перевернут вверх дном всю нашу жизнь.
- Не понимаю вас, - отрезал президент.
Форрестол на секунду умолк, обдумывая, с чего начать.
- Мы проводим определенную программу здравоохранения, не так ли? Тогда зададим себе вопрос: что произойдет со всей этой программой, если люди узнают о существовании технологии, с помощью которой можно выращивать человеческие органы, не отторгающиеся организмом? Представляю, что тогда начнется! Каждый бездельник, который вздумает заменить какой-либо орган, будет требовать операции и вопить, что он имеет на это право! Господин президент, если мы начнем выращивать новое сердце для каждого, кто в нем нуждается - я говорю пока только о сердце, - придется делать сто тысяч трансплантаций в год! А помимо этого, еще пересадки почек - ведь сейчас в Соединенных Штатах заболеваниями почек страдают не менее девяти миллионов человек. А кроме того, еще печень, поджелудочная железа...