— Знаете, что?! Мне кажется, что всё величие человеческого разума и умений можно осознать только у Эйфелевой башни… — внезапно прервал мои размышления Артём.
— Согласен… — Илья немного выпрямился. — Она прекрасна…
— Когда я был там впервые, началась гроза. Все люди убегали, прятались, а я просто стоял возле этого сооружения и смотрел, смотрел на то, какой величественной и притягательной она казалась во время страшного шторма… — я снова закрыла глаза.
Раскатистые удары вновь и вновь рассекали небо на огромные неровные куски. Молния сверкала, отражаясь в стальных гранях башни. Дождь накрыл Париж: земля стала мокрой в мгновение ока, трава жадно впитывает дождевую воду, но вскоре, когда её становится слишком много, перестает поглощать влагу своими корнями, и вода просто накапливается сверху. Люди бегут с зонтиками, те, у кого их нет, закрывают голову всем, что есть под рукой: портфелями, папками, пакетами и, даже пиджаками.
А я стою и смотрю на неё, в страхе, что она может обвалиться от очередного удара молнии, но мне это нравится, нравится ощущать, как в кровь выбрасывается нереальная доза адреналина, затмевая разум, тормозя рефлексы и отключая рассудок. Меня внезапно тянет кто-то за руку, я отрываю свой взгляд от башни и вижу перед собой Артёма. Он что-то говорит, но я не слышу, я мотаю головой. Внезапно я будто проваливаюсь под землю, не ощущая опоры под ногами. Я вздрогнула, открыв глаза, увидела перед собой Артёма, который улыбался во все тридцать два. Рядом с кроватью, в коляске, был Илья, который так же улыбался.
— Ты уснула… — Артём сел на кровать возле моих ног.
— Кажется… — я присела около него. Две бессонные ночи, проведенные в палате Ильи, дали о себе знать.
— Я уже договорился я врачом Ильи, он разрешил перелеты. Через пару часов у нас рейс в Сингапур. Возьмем в аренду машину с пандусом! Правда придется лететь на самолете, зато там, на месте, можно будет ездить на машине, — Артём начал быстро тараторить, посвящая меня в импровизированный план «отпуска», я слышала, что он говорит, но не понимала. Парень выглядел таким увлеченным, что вводило меня в ступор. Я перестала понимать его со слов: «…через пару часов у нас рейс в Сингапур».
— Что? — растерянно переспросила я, он продолжал улыбаться.
— Собирай вещи, вот что! — ответил Илья и подъехал ко мне. — Соня, Артём подарил мне шанс увидеть жизнь такой, какой она больше для меня не будет никогда! И я прошу, чтобы в этот момент ты была рядом со мной… — Илья взял меня за руку и посмотрел в глаза. Я лишь печально улыбнулась и перевела взгляд на Артёма.
— Конечно…
Я была уверена, что родители не будут против этой поездки. Из больницы мы ехали на машине, специально оборудованной для того, чтобы люди с ограничениями в подвижности чувствовали себя комфортно (Артём арендовал её пару дней назад, на случай, если понадобится куда-то ехать). Мы ехали быстро, не из-за того, что скоро приземлится наш самолет, а для того, чтобы успеть подарить Илье незабываемые ощущения и вернуть тот терпкий, но в то же время, такой желанный вкус полноценной жизни. Уже виднелась крыша моего дома. Собираюсь с мыслями, придумывая, как объясню, что уезжаю. Я забежала домой и в коридоре встретилась с мамой.
— Что случилось? Ты такая встревоженная, — мама была в кухонном фартуке с замазанными тестом руками.
— Мама, я уезжаю, — быстрым шагом направляюсь в свою комнату, стянула с антресоли чемодан и начала собирать вещи.
— Что? Ты о чём? Куда ты уезжаешь? — мама была напугана моей спонтанностью — она растерялась.
— Мамочка, милая, Илье осталось жить не больше месяца. Мы подарим ему возможность увидеть жизнь другой. Я тебе уже говорила, что у Тёмы обеспеченные родители, они оплатят все наши поездки! — я закрыла молнию чемодана.
— София, нет, ты никуда не поедешь! — мама преградила мне дорогу. — Поставь чемодан!
— Мамочка, всё будет хорошо! Я буду звонить, писать! Пойми, это ради Ильи, — я взяла свой загранник, лежащий на комоде, и снова попыталась выйти, но мама не дала мне этого сделать.
— Я сказала: ты никуда не едешь! — повысила голос она.