— Я видел это, — сказал я. — Пойдем.
Но Кувигнака встал на колени среди мертвых. Он поднял маленькое тельце на руки.
— Пойдем отсюда, — позвал я.
— Это — был всего лишь ребенок, — пораженно прошептал он.
Васнаподхи отводила глаза. Она выглядела болезненно. Позеленевшее лицо не добавило ей привлекательности.
— Мы ведь знали его, — пробормотал Кувигнака.
— У него есть мать.
— Мы ведь знали его! — впав в ступор, повторил Кувигнака.
— Да, — сказал я.
Это был один их обычных мальчишек, один из многих других детей племени Кайил. Он был известен и Кувигнаке и мне. Мы много раз бросали обруч для него, чтобы он мог пускать сквозь него свои игрушечные стрелы. В стойбище его называли Hala или Owopte. «Hala» — на языке Кайила, то же, что по-гореански хинти — маленькие активные насекомые. Они напоминают земных блох, но не являются паразитами. Мальчик для своего возраста был маленьким, но страшно непоседливым. Для слова «Owopte» нет простого аналога в гореанском, но буквально, оно означает место, из которого вырыта репа. Он обычно ходил вместе со своей матерью, чтобы копать репу, когда еще он был совсем маленьким. Это было ласковое имя, данное ему матерью. Он любил этот корнеплод. К сожалению Овопте не успел прожить достаточно долго, чтобы выбрать себе подходящее взрослое имя.
— Он мертв, — страдал Кувигнака.
— Да.
— Почему они сделали это с ним? — вопрошал Кувигнака, качая маленькое тельце в своих руках.
— Я не знаю, — только и смог сказать я.
Я мог, в какой-то мере, понять убийство, расчленение трупов, срезание и срывание скальпов там, где это касалось взрослых мужчин, воинов. В некотором смысле это было празднование победы, жизни, ликования и триумфа. Но я не мог понять и принять этого по отношению к женщинам и детям. Подтверждая мое мнение в этом вопросе, стоит отметить, что большинство воинов обычно оставляют подобную ужасную традицию, как снятие скальпов, для взрослых врагов мужчин. Кроме того, такие вещи более распространены среди молодых воинов, чем среди зрелых бойцов. Есть много предполагаемых объяснений этой традиции, имеющих отношение к таким понятиям, как оскорбление врага, запугивание остальных, и даже отсрочка или предотвращение прихода убитого из мира духов. Но я подозреваю, что самые близкие и наименее рационализированные объяснения лежат в плоскости освобождения и выражения эмоций, таких как ненависть, облегчение, восторг, радость победы и триумфа. Подобные обычаи среди большинства народов не так распространены, как среди краснокожих, но я думаю, что те, кто знаком с войной в любых самых отдаленных землях, легко найдут копии таких традиций. Они не ограничены степями к востоку от Гор Тентис. Они не неизвестны за пределами Прерий.
— Он — всего лишь ребенок, — плакал Кувигнака, качая мертвое тело, прижимаясь щекой к изуродованной голове, оголенному черепу, и порванной окровавленной коже. — Почему они сделали это?
— Я не знаю.
— Это сделали Желтые Ножи, — словно очнувшись, твердо сказал юноша.
— Возможно они, или те, кого назвали Киниямпи, — предположил я. — Я не знаю.
— Это сделали враги, — уверенно сказал Кувигнака.
— Да.
Кувигнака аккуратно положил тело мальчика, и посмотрел на меня.
— Научи меня убивать, — решительно потребовал он.
23. Кувигнака и рабыня
— Прячься, — скомандовал я шепотом.
Мы упали на землю позади вигвама. Пятеро Желтых Ножей, длинной колонной, верхом кайилах, быстро промчались мимо нас. Как только последний миновал наше убежище, я выскочил позади отряда. Стрела должна войти чуть ниже края левой лопатки. Выстрел должен быть сделан достаточно быстро, чтобы всадники не успели удалиться на дистанцию, недоступную для малого лука, но в тоже время, стрелять надо с расстояния достаточного для того чтобы топот лап кайилы заглушил звон тетивы. Я наложил на лук следующую стелу.
— Теперь они не узнают в какой именно момент их осталось четверо, — объяснил я.
— Прекрати это, — велел я, когда Кувигнака присел у тела. — Мне это не нужно.
Но Кувигнака уже крепил на своем поясе, темный и окровавленный трофей, сразу испачкавший белую ткань его платья.
— Нам нужны кайилы, — напомнил я.
— Мы их получим, — заверил меня Кувигнака.
— О! — закричала женщина, одна из двух, голых и связанных, сидящих на земле широко расставив ноги.
Желтый Нож извивался в пыли рядом с ними, только что познакомившись с копьем Кувигнаки.
Женщина кричала. Кувигнака дернул копье, освобождая его из затихшего трупа. Она начала рыдать испуганно и истерично.