— Она так красива, — не обращая на меня внимания, пробормотал Кувигнака.
— Соответственно, моя рекомендация такова: сегодня ночью мы остаемся в стойбище. Я думаю, что это не только в интересах Хси, но и наших тоже. Мы должны попытаться уйти утром, когда охранники устанут и расслабятся.
— Безумно красива, — восхищенно шептал краснокожий рядом со мной.
— Так, что Ты думаешь? — решил я узнать его мнение.
— О чем? — вернулся на землю Кувигнака.
— О том, чтобы остаться в стойбище этой ночью.
— Конечно, — согласился Кувигнака. — В любом случае, до утра я и не смогу уйти отсюда.
— Это еще почему? — озадаченный спросил я.
— Ты же знаешь, какой сегодня день.
Я смотрел на него, и не мог его понять.
— Это — самый пик периода наших пиров и празднеств, — пояснил он.
— Да, и что дальше? — я все никак не мог понять его логики.
— Так, какой это день? — спросил он меня, как о чем-то само собой разумеющемся.
— Понятия не имею, — пожал я плечами.
— Ты забыл?
— Как можно забыть, то чего не знал, — возмутился я.
— Сегодня — первый день большого танца, — торжественно объявил он.
— И что из этого? — окончательно запутался я.
— Я собираюсь танцевать, — заявил мой друг.
— С ума сошел, — констатировал я.
— Вход в вигвам танцев теперь не охраняется. Не будет никого, чтобы отказать мне во входе.
— Не будет никого, кто бы танцевал с тобой, — напомнил я, — ни одного, кто разделил бы одиночество и боль.
— Я буду танцевать один, — заявил Кувигнака.
— Сегодня, Кайилы не танцуют.
— Один будет, — стоял на своем краснокожий упрямец.
— Вигвам танцев поврежден. А сам шест был порублен и осквернен, с него сняты все атрибуты. Твое тело должным образом не разрисовано. У тебя нет бахромы на талии и щиколотках. Ты не сможешь дуть на свисток из кости птицы Херлит, — перечислил я нарушения, о которых знал.
— Ты действительно думаешь, что такие вещи необходимы? — улыбаясь, поинтересовался мой друг.
— Я не знаю.
— На самом деле, очень немногое необходимо для правильного танца. — У меня будут шест и непосредственно моя мужественность. Это будет достаточно, — объяснил он.
— Требуется приблизительно два или три дня, чтобы освободить себя от шеста.
— У меня не будет столько времени. К утру я освобожусь.
— Ты погибнешь, — вздохнул я.
— Я не думаю, что это вероятно.
— Не танцуй, — попытался я еще раз уговорить его.
— В жизни, каждого мужчина наступает момент, когда он так или иначе, но должен танцевать. Иначе он не мужчина.
— Есть много способов доказать свое мужество, — сказал я.
— Я буду делать это в традициях моего народа, — заявил Кувигнака.
— Вы даже не веришь в мир духов, — напомнил я.
— Я верю в танец.
Я замолчал.
— Мне понадобится кое-какая помощь, в закреплении веревок, в размещении вертелов в моем теле. Ты поможешь мне?
— Да. Куда я теперь денусь?
— Когда я закончу свой танец, и немного передохну, мы займемся нашими делами. Мы построим волокуши для Хси, и покинем стойбище рано на рассвете. Я знаю маленький ручей поблизости, там мы и спрячемся, а затем, возможно завтра ночью, покинем это место.
— Куда мы пойдем? — поинтересовался я.
— Хси нуждается в уходе, — напомнил Кувигнака.
— Я понял. Смотри! — привлек я внимание парня, к освещенным местам ниже нас.
— Желтые Ножи готовятся танцевать, — заметил он.
Мы видели, что воины Желтых Ножей установили небольшие, приблизительно пять-шесть футов высотой, шесты, прикрепив к их вершинам окровавленные скальпы.
— Они будут праздновать свою победу, — объяснил Кувигнака. — Те — шесты скальпов. Они будут танцевать танцы скальпов.
— Я не хочу смотреть на это, — сказал я.
— Пусть танцуют, — пожал плечами Кувигнака. — Другие, в другом месте, будет танцевать точно также.
— Вы все решил? — спросил я.
— Да.
— Ты будешь танцевать?
— Да, — гордо ответил юноша. — Я буду танцевать.
33. Мира
Еще издалека мы услышали топот, скрежет и лязганье.
Пересмешник кружил в небе.
В этот момент мы тащили волокушу, на которой лежал Хси и другие вещи, продираясь через высокую, доходящую до талии траву. Преодолев подъем, мы увидели перед собой поля кукурузы, и в отдалении обнесенные частоколом здания.