Я снова сел прижавшись спиной к задней стенке западни.
От нечего делать я принялся рассматривать сковывающее бревно, слева от меня, привязанную к нему веревку, потом перевел взгляд на стены ямы, на набранный из шестов и покрытый дерном потолок, на лучи света проникающие сквозь щели в яму, и подсвечивающие соблазнительную фигурку голой рабыни. Опять против моей воли я уставился на ее прелести.
Как бесстыдно она разлеглась передо мной!
Конечно, она знала, как она смотрится с моей стороны. Она лежала передо мной, как рабыня, соблазняющая своего хозяина.
Я с трудом заставил себя отвести от нее взгляд, и несколько енов сидел, уставившись в одну точку. Чтобы убить время, на земле под собой, начал бездумно чертить узоры, пока не обнаружил, что это оказались различные варианты курсивного кефа, буквы гореанского алфавита, и стандартного клейма кейджеры, иногда называемого «жезл и ветви», того самого знака, который отмечает бедра очень многих порабощенных гореанских красоток.
В результате снова уперся взглядом в демонстрирующую мне свое тело девушку.
— Я отвлекаю Вас? — спросила Мира, невинно строя мне глазки.
— Нет, — раздраженно буркнул я.
— Ох, — сказала она, изгибаясь, очевидно просто, чтобы изменить положение, но от открывшегося передо мной вида, у меня вырвался шумный вздох.
— Господин?
— Ничего.
Я любовался ее вытянутыми пальцами ноги, очаровательным изгибом ее икр. Ее живот, немного впалый, подчеркивал очарование ее груди и широту ее бедер. Как сладострастно, как желанно выглядела, демонстрирующая мне себя рабыня, и с каким видимым безразличием, с какой кажущейся невинностью, с каким якобы непониманием она все это проделывала! Она вздохнула, улыбнулась и отвела взгляд. Как небрежно она сделала это! Самка слина! Я сжал кулаки. Она отлично знала, что делала. Она лежала передо мной как похотливая, но внешне беспечная рабыня, которая якобы не подозревает, а на самом деле прекрасно знает, что глаза ее господина неотступно следуют за ней.
— Господин? — вновь отозвалась рабыня вопросом на мой тяжелый вздох.
— Спать! — скомандовал я.
— Слушаюсь, Господин, — улыбнулась она. — Если владелец только пожелает чего-либо, он же позволит его рабыне быть вызванной. Она ответит мгновенным и прекрасным повиновением.
— Это хорошо.
— Да, Господин, — сказала она, и закрыла глаза, делая вид, что спит.
Я любовался ей. Я не мог отвести от нее глаз. Она принадлежала мне. И я был безмерно доволен, что именно я обмотал кожей ей шею.
Она вновь открыла глаза, и хитро улыбнулась.
— Спать, — приказал я.
— Да, Господин, — сказала она, и закрыла глаза, симулирую сон. Вот только едва заметная улыбка в уголках губ выдавала ее. Как бесстыдно она развалилась, да еще и видимым непониманием!
Эта самка слина была хитра, и восхитительна. Так ли хорошо она знала то, что она делала со мной? Я отвел взгляд от нее и начал потеть. Снова я сжал кулаки. Я не должен позволить себе отвлекаться от начатого дела.
Вот только мои глаза никак не хотели слушать мои доводы и раз за разом упирались в лежавшую рабыню.
Она снова симулировал сон. Она слегка дернулась, и издала тихий стон, как если бы от усталости. Но я прекрасно видел, чего она добивалась.