— Кто Ты? — строго спросил Сэйбар.
— Я — женщина, — глотая слезы, запинаясь от рыданий, ответила Редька.
— О-о-ох, — послышался вздох кого-то из женщин Ваниямпи, тихий и взволнованный услышанным от Редьки признанием.
Сэйбар передал свое копье Моркови, и ремнем в руке, присел около Редьки.
— Что Вы делаете? — испугалась она.
Он привязал ремень к ее правой щиколотке, затем оставив приблизительно шесть дюймов слабины, завязал узел и на левой. Остаток ремня мужчина пропустил между ее ногами, скрестив ей запястья, принялся связать их спереди. Он решительно дернул концы, затягивая последний узел, и наконец, соизволил ответить:
— Связываю тебя.
Она незаметным движением, проверила тугие, плоские кожаные круги, стянувшие ее руки, и побледнела, почувствовав себя совершенно беспомощной.
— На ноги, женщина, — скомандовал Сэйбар, вытягивая рукой ее на ноги.
Она не могла стоять прямо, поскольку он оставил ее только около восемнадцати дюймов ремня между ее левой лодыжкой и связанными запястьями.
— Подойди ко всем мужчинам в этой комнате и сообщи им, кто Ты, — приказал Сэйбар.
Редька, полусогнувшись, короткими шагами, насколько это позволяли ей кожаные кандалы, посеменила к Моркови. Она посмотрела на него, глазами полными слез.
— Я — женщина, — сказала она.
— Да, — признал Морковь.
— Я — женщина, — сообщила Редька Капусте.
— Да, — кивнул Капуста.
Наконец Редька встала передо мной, и сквозь плач проговорила:
— Я — женщина.
— Это легко увидеть, — ответил я.
Сэйбар взял ее своей огромной рукой, и вывел на открытое место в середине барака.
Внезапно она вывернулась из его руки и обернулась почти падая.
— Я не женщина! — крикнула она, бесполезно дергаясь в тугих путах.
Сэйбар, неторопливо, начал накручивать на правую ладонь кожаные ремни, поудобнее располагая их в руке. Оставив свободно свисать двухфутовые концы этих пяти ремней со своего кулака, он приблизился к Редьке. Она в ужасе уставилась, на медленно раскачивающиеся перед ее глазами кожаные полосы. Она смотрела на них, почти как если бы было загипнотизирована.
— Я солгала, — пробормотала она. — Я — женщина. Я — действительно женщина!
— На колени, — услышала она короткую команду Сэйбара, и не теряя времени упала на пол.
— Ты были высокомерна и заносчива, — заявил он.
— Она изгоняла людей из нашего дома, — добавил какой-то мужчина.
— Она хотела, чтобы мы связали наших гостей и передали их Желтым Ножам, — напомнил второй.
— Она пыталась казаться мужчиной! — сказал третий.
— Она предала свой пол, — сказал еще кто-то.
— Нет, — прошептала Редька. — Нет!
— А еще Ты пытались ослабить, уменьшить и разрушить истинную мужественность, — подытожил Сэйбар.
— Нет, — закричала она. — Нет!
— Мужчины больше не хотят терпеть этого, — объявил Сэйбар. — С нас хватит.
— Я не собиралась никому повредить! — заплакала Редька.
— Мы поднимаемся, — крикнул мужчина.
— Да! Да! Да! — посыпались со всех сторон радостные мужские голоса.
Редька дико заозиралась. Потом снова остановил свой взгляд на ремнях в руке Сэйбара.
— Мы выбрали, Ты видишь, моя дорогая Редька, — сказал Сэйбар. — Мы решили подтвердить нашу естественную независимость. Эксперимент по извращению, неправде и болезни закончен. Мы теперь снова будем мужчинами.
— Сэйбар! — зарыдала она.
— Да! кричали все мужчины в бараке.
— Конечно, Ты боялась, что это могло бы однажды произойти, — усмехнулся он, глядя в ее искаженное ужасом лицо.
— Опусти голову к земле, — приказал он.
Она повиновалась. Она дрожала.
— Я — женщина, — закричала она. — Я — женщина! А-а-а-а!
— Да, и мы тобой остались не довольны, — сказал ей Сэйбар, замахиваясь для следующего удара.
Надо признать, что он хорошо выпорол ее. Уже через несколько мгновений она валялась на боку у его ног, связанная, рыдающая, исполосованная, наказываемая.
По знаку Сэйбара, Морковь и Капуста подняли ее на ноги. Они поддерживали ее, поскольку сама она удержаться на ногах была не в силах. Она смотрела на Сэйбара, сквозь свои растрепавшиеся волосы и слезы в ее глазах.
— Выкиньте ее отсюда, как она сделала это с другими, — велел Сэйбар.
— Нет, — вскрикнула женщина. — Нет!
— Не бойся. Тебя развяжут, как только вышвырнут за ворота. Тогда у тебя будут те же самые возможности для выживания, которое Ты предоставила другим изгнанным, — пообещал он ей с ухмылкой на лице.