— С Вашего разрешения, — обратился я к Кэнке.
— Конечно.
— Ты можешь на время прервать демонстрацию своего нового отношения к твоему господину, — разрешил я ей.
— Да, Господин, — отозвалась она, и, поднявшись на руки и колени, опустив низко голову, вползла в вигвам Кэнки.
Он озадаченно посмотрел на меня.
Через мгновение она снова появилась на пороге вигвама, так же как она вошла в него, ползком со склоненной головой. В ее маленьких, прекрасных белых зубках она несла тяжелый, плетеный из кожи хлыст с расшитой бисером рукояткой. Удивленный тем, что это сделано без его приказа, Кэнка смотрел, как девушка несла ему хлыст. Она выпустила инструмент наказания изо рта у его ног, и затем встала перед ним на колени с опущенной головой. Ее руки лежали на бедрах, колени были широко расставлены. Это положение колен указало, что она признавала себя женщиной, удерживаемой в самой глубокой и самой интимной форме рабства.
— Таким образом, она показывает свое новое понимание ее статуса. Таким образом, она показывает на свое новое отношение к своему господину, — объяснил я действия девушки.
Я видел, что Кэнка полностью одобрил то, что он увидел.
— Вот она, униженная и покорная рабыня. Ее кличка — Виньела. Она — собственность воина Кэнки из клана Исбу племени Кайила.
— Подними голову, посмотри на меня, — приказал Кэнка своей рабыне.
В ее глазах стояли слезы.
— Она хочет говорить, — намекнул я.
— Ты можешь говорить, — разрешил Кэнка.
— Я ваша, и я люблю Вас, мой Господин, — сказала девушка, и снова опустила голову.
Кэнка наклонился и, подняв с земли хлыст, указал им, что девушка должна войти в вигвам. Виньела поползала внутрь, все также не поднимая головы.
— Я вижу, что Ты возвратил мне рабыню лучше, чем та, которую я послал тебе.
Я промолчал, лишь пожал плечами.
— Я очень доволен, — похвалил меня Кэнка.
— Это доставило мне удовольствие.
— Мне не хотелось бы убивать ее, — признался он.
— Я не думаю, что теперь это будет необходимо. Мне кажется, Вы увидите, что она — хорошая рабыня, и что теперь все в порядке.
Кэнка усмехнулся.
— Она внутри, и ждет своего господина, — напомнил я.
— Спасибо, — поблагодарил меня Кэнка, и вдруг добавил: — мой друг.
— Это был пустяк, мой друг.
Кэнка вошел в свой вигвам, и мгновением спустя я услышал восторженный крик Виньелы, несомненно, сжатой в его объятиях. Я сам прежде, чем мы покинули вигвам Кувигнаки, предложил ей трюк с хлыстом. Я подумал, что это могло бы понравиться Кэнке, и дать Виньеле возможность наглядно, выразительно безошибочно продемонстрировать, что теперь она четко знала свой статус, и не желала быть чем-то кроме как полной рабыней ее господина.
Я развернулся и ушел. Когда я уже удалился от вигвама Кэнки, я услышал ее крик экстаза и еще бескомпромиссный и торжествующий, необузданный звериный и победный рык, собственника рабыни, девушки по кличке Виньела, которую я воспитал и доставил в его вигвам.
11. Пришло время празднеств
— Кэнка чрезвычайно доволен, — сказал Кувигнака, подходя ко мне.
Это была на следующий день после воспитания Виньелы и ее возврата Кэнке, уже более осведомленной и улучшенной.
— Рад это слышать, — улыбнулся я. Мне нравился Кэнка, и как мне кажется, я тоже должен был радоваться, поскольку строго говоря, я был его рабом, хотя именно мне и было поручено, или предложено заняться тренировкой его рабыни.
— Он разрешил ей носить платье из мягкой, светлой дубленой кожи табука, правда, короткое, рабской длины, — рассказывал Кувигнака. — А еще он дал ей бисер и мокасины, и заплел ей волосы. И на время празднеств он раскрасил ее лицо.
— Здорово, — согласился я.
Для рабовладельца заботиться о волосах рабыни является обычным делом. Также, подобно гриве кайилы, в них могут вплетать ленты и украшения. Но то, что он разрисовал ее лицо, было удивительно. Обычно, среди краснокожих, раскраску лица разрешают свободным женщинам, да и то, только во времена больших праздников. Эта краска обычно наносится супругом женщины.
— Я никогда не видел Кэнку, столь счастливым, — заметил Кувигнака.
— Я рад за него, — улыбнулся я.
— Ты должен увидеть Виньелу, — посоветовал парень. — Она радостна, очаровательна и великолепна.
— Превосходно.
Я был доволен от сознания, что именно я был тем, кто поспособствовал ее преобразованию. Безусловно, я сделал немногое, лишь помог соединиться истинному господину с его истинной рабыней.