— Где он? — спросил я.
— Я не знаю! — Она казалась напуганной. — Вы уже слышали о Кэнке?
— Да. И я не верю ни единому слову!
— Так же, как и я, — кивнула она. — Этого просто не может быть.
— Почему Ты одна в вигваме? — поинтересовался я. — Почему Ты не работаешь?
— Я спряталась здесь, — объяснила она.
— Тебе нечего бояться, — постарался успокоить ее я. — Случай с Кэнкой не имеет никакого отношения к тебе.
— Я прячусь не из-за этого.
— У тебя есть какая-нибудь идея, где искать Гранта?
— Он может быть у Махпиясапы, — предположил она. — Он уехал сразу после того, как он узнал о покушении.
— Отличная мысль, — воскликнул я. — Я побежал в вигвам Махпиясапы!
Я, было, собрался покинуть жилище Гранта, но внезапно, какая-то мысль остановила меня. Я обернулся и спросил:
— Почему Ты прячешься?
— Я видела его! — прошептала девушка.
— Кэнку? — пораженно спросил я.
— Нет, Вайейеку — «Того, Кто Находит Много», это тот кому я когда-то принадлежала!
— Ты многим уже принадлежала, — напомнил я.
— Я рассказывала вам про него, в первый день, вскоре после того, как Грант, мой владелец, приобрел меня на торговом месте.
— Мальчик? — вспомнил я.
— Да, — прошептала она.
— Я помню, — сказал я.
Давно, на торге у Пыльноногих, Грант получил Васнаподхи за три прекрасных топора. В разговоре со мной, она поведала, что родилась в загоне Ваниямпи, одном из принадлежавших племени Кайилиауков, союзному с Кайилами и говорящем на похожем диалекте. Тот, кто забрал ее из того загона, был воином Кайилой. Тогда ей было только восемь лет, и он взял ее с собой и подарил, в качестве рабыни, своему десятилетнему сыну. Таким образом, она рано научилась служить и умиротворять мужчин. Но все же, как дети они были больше товарищами и приятелями, чем господином и рабыней.
Как-то раз, когда они были одни, ей тогда было только пятнадцать, а ему семнадцать, вдали от их стойбища во время сбора ягод, он оказался уже неспособен далее не смотреть не нее как на женщину. Она увидела, как он почти яростно, срезал палку и выстрогал надрезы на ее концах для шнуров. Она испугалась и начала плакать, так как уже видела такие устройства прежде, и знала их назначение. Хозяин приказал ей снять одежду, лечь на спину с широко расставленными ногами, и она почувствовала, что ее лодыжки оказались привязанными в этом положении, к распорке, посредством шнуров. У нее не оставалось сомнений относительно того, что будет ее судьбой. Ее впервые собирались использовать как рабыня, которой она и была. В сумерках, уже освобожденная от распорок, она легла перед ним на живот, и поцеловала его ноги. Той ночью, возвращаясь в деревню, она уже не ехала за его спиной на его кайиле, как было утром, когда они покидали стойбище. Она сопровождала его пешком, ведомая у стремени, с руками, связанными за спиной и веревкой на шее, привязанной к луке его седла. Тем утром два ребенка покинули стойбище, чтобы вечером туда вернуться в качестве молодого господина и его рабыни.
Васнаподхи опустила голову, и задрожала.
Я думаю, что юный господин и его рабыня очень любили друг друга. Но его привязанность к девушке, простой рабыне, принесла ему много насмешек от его ровесников. К этому он, как и все краснокожие, был чрезвычайно чувствителен. В конце концов, он продал ей, возможно потому, что он подозревал, что его соплеменники могли оказаться правы, и интерпретировать его чувства в этом вопросе как недостойную для молодого воина слабость. После этого у Васнаподхи было много разных владельцев. Грант, как я уже упомянул, приобрел ее у Пыльноногих.
— Его зовут Вайейека? — уточнил я.
— Да, — кивнула она.
— Из какого он клана?
— Напоктан — клан Браслетов, — ответила девушка.
Их земли находятся примерно к северо-западу от Реки Кайилы, северной развилки Реки Кайилы, и к востоку от Реки Змеи. Воины Напоктан обычно носят два медных браслета на левом запястье.
— Он видел тебя? — спросил я.
— Нет, — вздрогнув, ответила она.
— Ты все еще любишь его?
— Я не знаю, — прошептала она. — Это было так давно, годы назад. Он продал меня!
— Ты — рабыня, — напомнил я. — Конечно же, Ты не можешь возражать против своей продажи.
— Я думала, что он любил меня! — всхлипнула она.
— Возможно, так и было, — предположил я.
— Он продал меня! — горько воскликнула Васнаподхи.
— Возможно, он нашел тебя не достаточно красивой, — усмехнулся я.
— Возможно! — сердито буркнула она.
— Если бы он мог видеть тебя теперь, если бы он мог увидеть, какой красивой Ты стала, несомненно, он горько пожалел бы о своем прежнем решении.