— Так вот слушай, Давид. И слушай внимательно — прорычал Волков парню, силком волоча того у выходу- Ещё раз увижу тебя рядом с ней- пеняй на себя, понял? Так мягко как сегодня больше не будет.
Вышвырнув парня за стеклянные двери, Волков зовёт охрану:
— Не впускать этого.
А дальше вальяжно подходит к находящейся на грани истерики Кате и отвешивает той шутовской поклон:
— А вас, сударыня, мы рады приветствовать в нашем клубе. Ваш абонемент продлят автоматически.
Та нервно озирается на двери, где два рослых охранника что-то объясняют её насмерть перепуганному бывшему спутнику. Тогда Волков добавляет:
— Пожалей парня, котенок. Мы-то помиримся, а ему ещё жениться, детей строгать.
Катя, нервно кивнув, спешит мимо него к ресепшн. Арсений оборачивается ко мне:
— Ну, а теперь точно надо выпить. Пойдем?
Я киваю, усмехнувшись. Чтобы я так зависел от женщины? Да я лучше вместо ее ухажёра себя за шкирку выброшу на снег, чем стану вот так бегать, унижаться, прощать, срываясь только на мужчин, которым явно было заявлено изначально, что она — птица свободного полета.
— Как меня достали эти бабы! — в сердцах бросает Волков, растянувшись на кожаном диване.
Понимающе киваю, но молчу — дай только Волкову повод- и он будет говорить о своей ненаглядной Екатерине хоть целые сутки.
— И эта дура ещё, Танька. Уволил к херам. И Лена скоро за ней вылетит. — продолжал он возмущаться — Одна о важной встрече забыла, другая вообще не работает. Одни мужики на уме. Мужа сюда искать припёрлась. Так брала бы абонемент, ходила в зал. Нахрена на работу-то устраиваться было, если работать не собиралась?
Волков замолкает, поглаживая лысину. А затем глядит на меня:
— Слушай, а у тебя нет на примете какой секретарши толковой? Ну, чтоб реально работала девка, а не филонила? Мне на них не везёт капитально- и через агенства искал, и так, сам. Одна в декрет свалила, а потом- из страны. Муж у нее — француз. Другая прибухивала, ещё одна деньги подтыривала, это бы ладно, счёл бы как премию. Так стерва ж ещё попыталась обуть меня на закупке, представляешь?
22. Работа
— Да, горло Мирамистином обрабатывайте. Побольше жидкости, не забывайте. Ничего холодного- только теплое питье. Морсы, компоты, ромашковый чай. Выздоравливайте.
Попрощавшись с очередной мамой бывшего пациента, устало потянулась. Сегодня просто шквал звонков, телемедицина какая-то. Одни настойчиво требовали прописать лечение без осмотра, другие сетовали на то, что врач, меня заменивший, совершенно " бездушный и безграмотный", как едко охарактеризовала его одна из мамочек. Третьи настаивали на том, что могут приехать ко мне в частном порядке, естественно, оплатив приём. У меня даже, стоит признаться, чуточку гордость профессиональная взыграла. Хотелось прийти к бывшей заведующей и показать ей тот объем пациентов, что на все лады расхваливал, умоляя хотя бы о консультации. Но гордыня- грех, поэтому я смиренно взглянула на экран, где уже красовались два новых сообщения и даже одно фото горлышка ребенка.
К обеду я немного разобралась с пациентами, конечно, не забывая напоминать каждой маме про обязанность привести ребенка на личный прием доктора. Тогда-то и пришло сообщение, что заставило переживать. Судя по видео, что скинула одинокая мама четырехмесячного малыша, у ребенка было подозрение на бронхит. Участковый врач ничего подобного не заметил, назначив лечение от гриппа. Детская неотложка без температуры не выезжала, а визит врача на дом был возможен только в понедельник. Сейчас же была пятница.
Конечно, совесть мне не позволила отказать ни малышу, ни его маме, что растит кроху совершенно одна. Красивая милая девушка, с не менее красивым именем, Адриана, — выпускница детского дома. Вспомнить, как мы познакомились- так сразу чувствуешь себя старой развалиной. Когда-то на практику мы, тогда ещё студенты медицинского ВУЗа, приезжали в один из детских домов города. Там была вспышка ветрянки, и вот перед нами предстало несколько десятков побритых почти налысо пятнисто-зелёных деток, среди которых была и старшеклассница, Адриана. До сих пор от этой картины сердце сжимается. Детишки так и вились вокруг нас. Младшие наивно спрашивали, не заберём ли мы их к себе домой, одна малышка, подойдя к моей однокурснице, спросила: " Ты- моя мама?". На тот момент в силу молодости мы не осознавали, насколько горько всё это. Лишь после, спустя многие годы, ком в горле стоит при воспоминаниях, слезы на глаза наворачиваются.