— Не думаю, что в арендованных машинах можно курить, — слышу я свое собственное бормотание.
Итан докуривает сигарету до самого фильтра, затем тушит ее в пепельнице, уже наполовину полной окурков и закрывает окно.
— Когда ты начал курить? — спрашиваю я.
Он молча смотрит прямо перед собой на дорогу.
— Может, хотя бы расскажешь, как колледж? — я пытаюсь, чтобы мой голос казался легким и непринужденным, словно разговариваю с ним, как раньше. Но все равно звучит фальшиво.
Итан бросает на меня недовольный взгляд, а затем снова смотрит в лобовое стекло.
В кармане моего пальто есть несколько фотографий Итана. У него никогда не было нерабочей стороны или плохого ракурса. Я мог фотографировать его весь день, когда он занимался самой обычной фигней. Камера его любила, если честно. И, кажется, я говорил ему об этом.
Но, думаю, в действительности я имел в виду себя.
Тут я вспоминаю об одноразовой камере и достаю ее, а затем поворачиваюсь к окну. Одноразовая пленка не предназначена для съемки в движении, поэтому я направляю ее на урну, пристегнутую прямо за мной.
— Что ты делаешь? — спрашивает Итан.
Сделав снимок, я поворачиваюсь обратно, перематывая пленку.
— Можно тебя сфотографировать?
Он мельком бросает на меня взгляд.
— Зачем?
— Подумал, что тебе понадобятся фотографии с поездки. На память или что бы показать родителям, например.
Итан ничего не отвечает, просто нажимает кнопку на приборной панели, и Radiohead начинает орать из динамиков, достаточно громко, чтобы заглушить все мои слова.
Я узнаю песню. У меня был альбом. Возможно, даже сейчас есть. Помню, что она звучала на CD, который мы слушали однажды ночью в комнате Итана. В ту ночь, когда все началось. Когда я все начал, если быть точным.
— Они тебе все еще нравятся, да? — спрашиваю я с напускной легкостью в голосе.
Он ничего не отвечает около минуты, притормаживая перед поворотом налево на заснеженной дороге.
— Я записал диск со всеми любимыми группами Эва, — его взгляд на секунду возвращается ко мне. — Чтобы они играли для него по дороге.
И тут я чувствую, что увядаю. А затем решаю пока убрать камеру обратно в карман. Поездка будет чертовски долгой и неловкой, если я не соберусь с силами сказать то, что необходимо. Нужно покончить с этим здесь и сейчас. Слишком глупо находиться в одном пространстве и не обсудить очевидные проблемы.
— Ну, эм… — начинаю я, и мой голос надламывается, словно я снова переживаю период полового созревания. — Знаю, что я как бы… ну, точнее не как бы… я определенно отвернулся от тебя пять лет назад, — я замолкаю, рискнув поднять на него взгляд, но он смотрит прямо перед собой на дорогу. — Просто подумал, может, мы поговорим об этом?
И тут меня толкает вперед, когда он резко нажимает на тормоза. Итан поворачивает направо, выезжая на случайную улицу в стороне от главного шоссе. Проехав несколько футов, он останавливается, дергает за ручник и поворачивается ко мне.
— Единственная причина… — произносит он тихим и угрожающим голосом. — По которой я позволил тебе поехать с нами, заключается в том, что Эверетт хотел бы, чтобы ты был здесь.
Я открываю рот, чтобы ответить, но он меня перебивает.
— Потому что в этом и смысл поездки. Эверетт. Не я или ты, — продолжает он и его взгляд холоднее погоды за окном. — Поэтому я не хочу слушать херню, которую ты хочешь сказать. Блять, ты не можешь сидеть здесь и притворяться, что тебе не плевать, с учетом того, что ты даже не появился на похоронах.
— Итан...
— И после того, как мы вернемся домой, я больше видеть тебя не желаю.
Последняя часть особенно жестока. И неприятна. Больно, как будто кто-то только что вылил кислоту на мои внутренности.
— Итан, я...
— Клянусь Богом, если ты еще раз заикнешься насчет всего этого дерьма про нас с тобой, я вышвырну тебя на дорогу и мне будет абсолютно насрать, как ты вернешься домой. Понятно?
Я смиренно киваю.
Он дергает ручной тормоз вниз и трогается с места.
Повернувшись к окну, я чувствую, как внутри все сжимается. Конечно, я ожидал, что он рассердится, но его поведение и слова все равно шокируют.
— Я был на похоронах, — бормочу я, хотя, возможно, это глупо. — Просто опоздал, но я пришел, — чувствую, как эмоции начинают переполнять грудь, но пытаюсь изо всех сил сохранять спокойствие. — Я скучал по нему. И скучал по тебе, — добавляю я так тихо, что не уверен, что он вообще меня услышал.