Глава 6
Итан
Январь 1999 г.
ОН, БЛЯТЬ, РЕХНУЛСЯ?!
Этот ублюдок скучал по мне?
И если бы в тот момент я не пытался изо всех сил контролировать себя, то рассмеялся бы. И смеялся бы долго, словно гребаная гиена.
Я знал, что шансы выбраться из Порт-Лейдена без весточки от Шейна Каррауэя практически равны нулю. Поэтому подготовился морально. Представил его жестким, злым монстром в своей голове. Злодеем, которому доставляет удовольствие причинять людям боль, бросать их, оставляя одних в темноте. Но я думал, что у жесткого, злого монстра хватит порядочности держать рот на замке.
Вот к чему я себя подготовил. Но к чему я определенно не был готов, так это к появлению Шейна.
Не был готов к знакомым бабочкам, которые возникали в животе каждый раз, когда я видел его раньше. Они появились и сейчас. Шейн практически не изменился, лишь немного повзрослел, и было заметно, как сильно потрепала его жизнь. Теперь под его темно-карими глазами пролегли темные круги, в уголках образовались небольшие морщинки, а в левом ухе красовались три серебряных колечка. И определенно не был готов к слезам, которые он смахнул при взгляде на фотографию нас троих, сделанную миллион лет назад.
Но как только я увидел его, то на долю секунды – огромное ударение на слово «секунда» – чуть не рванул с места, чтобы крепко обнять его. Ведь я без малейшего колебания так поступал, когда был ребенком. И я поступил так же в ночь, когда видел его в последний раз. И, если быть предельно честным с самим собой, то я бы сделал так и сейчас, даже спустя годы, с разбитым вдребезги сердцем. Смахнул бы его слезы, обнял изо всех сил, давая возможность выплакаться.
Потому что я жалкий придурок.
Я достаю еще одну сигарету. Могу сказать, что Шейну не нравится, но я больше не тот малыш, который постоянно переживал, что он обо мне подумает. Так что, ему остается только, блять, смириться.
Немного опустив стекло, я включаю свет. Рука дрожит, и я изо всех сил цепляюсь за руль, чтобы она не соскочила. Где бы сейчас не был Эверетт, надеюсь, он рад тому, что Шейн здесь. Ведь я терплю дискомфорт только ради него.
И… Шейн хотел меня сфотографировать? Разумеется, хотел. Раньше он постоянно меня фотографировал. Я видел парочку таких снимков. Они были нашим маленьким секретом. Такое чувство, что нечто колет мое сердце, когда я думаю о тех временах. Помню, как часто тусовался с Шейном в специальной комнате для проявки пленки. Он был невероятно талантлив, не буду отрицать, и, похоже, все еще интересуется фотографией спустя столько лет.
Но я не хочу слушать, как Шейн говорит об этом, или о тех фотографиях. Я снова включаю CD, увеличиваю громкость практически на максимум и бросаю на него взгляд. Он смотрит в окно, скрестив руки на груди.
Так тебе и надо, придурок.
Проехав еще пару километров в тишине, я сворачиваю на другую дорогу. Шейн ерзает на сиденье, и краем глаза замечаю, как он бросает на меня взгляд.
— Эй, куда мы?
Я делаю последнюю затяжку и тушу сигарету в пепельнице.
— Подумал, что будет лучше, если мы объедем Ютику.
Я чувствую исходящую от него печаль и оглядываюсь на прах Эва, чтобы убедиться, что ремень безопасности нормально зафиксирован. Эверетт любил долгие поездки, особенно ночью и, включив музыку на полную, мчаться по пустынному шоссе. Он говорил, что это расслабляет. Поэтому я не хотел запихивать его в сумку или багажник.
Он всегда ездил ночью, потому что ненавидел пробки и большое скопление машин на дорогах, ведь такого не было, когда мы были детьми. Так что, если ему нужно было отправиться в длительную поездку или разъезжать по большому городу, Эв всегда делал это ночью.
Я крепче сжимаю руль.
Он ехал из Ютики, когда попал в аварию. Было около девяти вечера. Он направлялся домой в Порт-Лейден на Рождество, и от Ютики до дома не так уж далеко, но, думаю, он просто хотел поторопиться. За несколько дней до этого он написал мне по электронной почте, жалуясь на свою работу. Хотел найти новую. С лучшей зарплатой. Обычная ерунда, о которой думают все взрослые люди. Но Эв казался напряженным.
Держу пари, что он с нетерпением ждал, когда сможет увидеться с семьей. Может, по дороге слушал Foo Fighters или, его самую любимую песню – «Counting Crows». Хотя не знаю. Все диски, которые находились в его машине, либо разбились, либо их убрала дорожная бригада.
И рождественские подарки, которые он вез с собой, тоже. Их раскидало по шоссе, а затем переехали восемнадцатиколесные грузовики. Но парочка осталась целой на заднем сидении. Свои я не открывал. Их было два. Они лежат в моей старой спальне под кроватью, и я не могу заставить себя их открыть.