Так что я не удивлен, что он просто решил однажды съездить с Шейном на озеро Онтарио. Но слегка обидно, что он никогда мне об этом не рассказывал. И даже не подумал взять меня с собой.
Тут я вижу, что приближается шоссе, поэтому перестраиваюсь на другую полосу, чтобы съехать.
— В Порт-Лейдене в принципе мало, чем можно заняться. Поэтому приходилось куда-то ездить.
— С того времени мало что изменилось.
— Да. К тому же сейчас мы взрослые, у нас появилась работа и ответственность, — он замолкает, поворачивая голову к окну. — Ничего больше не весело.
Я был уже близок к тому, чтобы рассказать ему о последнем письме Эва. О том, что он тоже не был так уж счастлив в своей взрослой жизни. В колледже он изучал бизнес, а затем быстро устроился в офис страховой компании. Сначала все казалось не таким уж плохим, но потом он просто возненавидел эту рутину.
«Неужели, так будет всегда? — спрашивал он меня в письме. — Просто будешь сидеть за компьютером на ужасно неудобном стуле до тех пор, пока не состаришься и не умрешь?»
Теперь ему не нужно будет беспокоиться о неудобных стульях.
Или о старости.
Вдруг желудок резко сводит, лицо начинает гореть, а на лбу выступают капельки пота. Пульс учащается, и я слышу, как в ушах стучит кровь.
Он никогда не состарится. В голове возникают вспышки будущего, которого уже никогда не будет: Эв, его жена, дети… я – веселый дядюшка, и наши родители, которые каждое воскресенье водят внуков поесть мороженое.
Этого никогда не случится. Никаких седых волос. Никаких морщин. Никаких жалоб на суставы. Никаких детей.
Мысли постепенно начинают душить.
— Итан, ты в порядке? — тихо спрашивает Шейн.
До его вопроса я даже не осознавал, насколько сильно меня трясет. Я пытаюсь кивнуть, но чувствую, что не могу сделать вдох. Blazer виляет в сторону, и Шейн тянет руку, чтобы схватить руль.
— Эй, Итан.
Сердце колотится. Не могу отдышаться. Внезапно собственное тело ощущается как клетка, из которой мне отчаянно необходимо выбраться. Я нащупываю в кармане пачку сигарет.
— Итан, все в порядке, просто остановись здесь. Около того знака.
Не очень хочется его слушать, но я все равно делаю, как он велел и останавливаю машину рядом с кучей грязного снега и пытаюсь отдышаться. Я смутно осознаю, что Шейн выходит из машины, а затем дверь с водительской стороны резко открывается. И тут я чувствую теплую руку на своем плече, но слишком ошеломлен и потерян, чтобы попытаться стряхнуть ее.
Он энергично трет мое предплечье. Это движение странным образом успокаивает, но слезы все равно начинают течь по моим щекам.
— Всё в порядке. У моей бабушки были панические атаки, — говорит он, но я едва слышу его из-за шума в ушах. — Все хорошо, Итан. Попробуй переключить мысли. Подумай о вещах, начинающихся на букву Б…
Я пытаюсь сделать, как он сказал, но в голове полный бардак. Блять, кто бы мог подумать, что это так чертовски сложно.
— Произнеси их вслух, Итан. Давай, я начну. Банан, брусок, болт…
Он ждет, что я продолжу, поэтому я пытаюсь что-нибудь придумать, но не могу.
— Все в порядке, Итан, — снова говорит он шепотом и сжимает мою руку. — Я здесь.
Я тянусь к пачке, чтобы закурить, но Шейн выхватывает ее у меня.
— Давай, Итан. Вещи, которые начинаются на букву Б.
— Ладно, эм… — голос дрожит, а легкие словно объял огонь. — Банк. Эм… бегемот.
— Да. Хорошо, продолжай.
— Брат…
Как только я это говорю, мое зрение затуманивается. И снова я не могу дышать.
— Нет, эй, Итан! — восклицает Шейн и наклоняется, сжав оба моих плеча. — Все в порядке. Подумай о букве М. О вещах, которые начинаются на букву М.
Машина. Металлолом.
Еще больше слез течет по моим щекам, а легкие изо всех сил стараются бороться за глоток воздуха.
— Тогда подумай о животных, — говорит Шейн. — Любого вида. Ты уже назвал одного – бегемот. Еще?
Я действительно пытаюсь сосредоточиться на его словах, но это трудно. Не хочу больше так себя чувствовать.