И неудивительно, что Итана они настигли в поездке по такому случаю. Я начал подозревать, когда он заперся в туалете на заправке.
Снова посмотрев в зеркало заднего вида, я бросаю взгляд на пепел Эверетта. Интересно, как бы он поступил, если бы был здесь? Если бы он увидел, что мы с Итаном сейчас вместе. Обрадовался бы? В последний раз, когда я разговаривал с Эвом, он был не сказать, что рад. На самом деле, он был довольно зол.
И все, что произошло, застигло меня врасплох, поэтому я отреагировал самым трусливым из возможных способов.
Пока веду машину, я вспоминаю тот самый вечер. Была вечеринка в доме Сойеров по случаю нашего с Эвереттом выпускного. Родители разрешили ему устроить тусовку, если только она не перерастет во что-то дикое. Мы с Эвом поехали на моей машине до магазина, чтобы закупиться. Все, сделанные мной фотографии, лежали на пассажирском сиденье в папке. Я буквально недавно их проявил. На некоторых были крупные планы рук моего дедушки, когда он вырезал фигурку солдата. На других – вязаная афганская шапка моей бабушки, надетая на ней, когда она дремала в кресле. И Эверетт, бегущий по школьной трассе во время урока физкультуры. Я пытался запечатлеть все маленькие кусочки жизни, мелочи, которые большинство людей просто не замечают, но которые всегда очаровывали меня.
И Итан меня очаровывал. Очень.
На одном из снимков он сидел на крыльце дома Сойеров. Одну ногу он подпер под себя, а другая свободно свисала. Джинсы были порваны на коленях, а сквозь футболку с надписью «Depeche Mode» лишь слегка проглядывались очертания его худого тела. Я попросил Итана посмотреть на улицу, чтобы свет падал на его лицо сбоку, но в последний момент он повернул голову ко мне, и улыбка только начала появляться в его прекрасных глазах. А потом он высунул язык и сделал пальцами козу. В проявочной комнате, я немного увеличил фотографию, чтобы в кадр попало больше его лица, потому что желал запечатлеть все стороны Итана.
Спонтанный Итан.
Глупый Итан.
Тревожный Итан.
Дерзкий Итан.
Мне удалось заснять Неуклюжего Итана на улице, когда он пытался прокатиться на скейтборде. Так же в коллекции есть и Любопытный Итан, когда он с интересом оглядывал ночное небо на заднем дворе дома Сойеров.
А еще была фотография Смущенного Итана, когда он сидел на траве, и в его глазах цвета грозового раската сияла нежность.
Я же сидел прямо за ним, приобняв одной рукой, и положил подбородок ему на плечо. Помню, как мы делали ту фотографию так же четко, как и ту, что у реки. Помню из-за того, что случилось потом.
Фотография у реки, где я обнимал Итана. Именно ее увидел Эверетт. Наши позы, как близко друг к другу мы сидели… было очевидно, что этот момент очень интимный, и я не хотел, чтобы его увидел кто-то, кроме Итана. Но именно ее схватил Эв, когда открыл папку, оставленную мной без присмотра.
— Что это, мать твою? — спросил он, нахмурившись.
Сердце бешено заколотилось от ужаса и боли из-за того, что мой личный момент с Итаном кто-то увидел. Я хотел отдать Эву те фотографии, на которых он бежал по трассе. Понятия не имею, зачем взял с собой их все. Наверное, просто сглупил и не подумал. Или, возможно, я надеялся застать Итана на вечеринке и показать их ему. Особенно те, где были только мы.
До сих пор не могу выкинуть из головы выражение лица Эверетта. Он был зол. И в какой-то степени напуган.
— Что это, блять, такое, Шейн? — требовательно спросил он, тыча фотографией мне в лицо.
Запинаясь в словах, я пытался быстро сообразить в своей голове какое-нибудь логичное объяснение. Что-то достойное и убедительное… что-то, что не привело бы к тому, что обо мне пойдут слухи по всему нашему маленькому городу. Но Эверетт был страшно зол. И, вероятно, сбит с толку. Он смотрел на меня таким взглядом, который мне никогда не доводилось видеть в свою сторону раньше, и я не был уверен, что произойдет дальше.
Поэтому я не выдержал. Быстро сел в машину и уехал. Мне вообще не следовало садиться за руль, так как я выпил пару бутылок пива, но в тот момент меня это мало волновало. Той ночью в панике, я уехал из дома Сойеров.
— Шейн? Шейн! Какого хрена, Шейн?! — кричал вслед мой лучший друг, размахивая руками, в одной из которых была зажата та фотография.
Вот и все. Это был последний раз, когда я видел и говорил с Эвереттом. Школу мы закончили, так что у нас не было больше возможности где-нибудь столкнуться. Как и с Итаном. И именно Итан первым попытался связаться со мной. А я проигнорировал его. Это разрывало мое сердце на части. Я не мог справиться. Не мог перестать думать о том, как Эверетт смотрел на меня в ту ночь. Что-то в нем изменилось, когда он увидел, как я обнимаю его брата. Я не хотел в этом признаваться даже самому себе. А у Эверетта на руках были доказательства того, что я чувствую на самом деле. Мне было ужасно стыдно. А потом стало стыдно за то, что я стыдился.