Повернувшись к окну, Итан закуривает. Я тоже бросаю взгляд в окно. Потом в меню. Затем снова в окно. Полная тишина между нами медленно убивает меня.
— Тебе лучше? — спрашиваю я.
Он кивает и, все еще глядя в сторону, выдыхает облако дыма.
— Странно видеть тебя с сигаретой, — продолжаю я. — Разве ты не делал однажды научный проект о количестве токсинов в окурке?
Он затягивается и искоса смотрит на меня.
— Могу вести машину весь остаток пути, если хочешь, — говорю я, теребя уголок меню. — Серьезно, я не против.
Он снова затягивается и просто продолжает равнодушно смотреть в окно.
Официантка приносит нам кофе, и я заказываю блинчики, а Итан картошку фри.
— Мне кажется, тебе нужно поесть что-то более существенное, — предлагаю я, когда официантка отходит от нашего столика.
— Спасибо, что помог мне тогда, — отвечает он, наливая немного сливок в свой кофе. — Но перестань разговаривать со мной, как мама.
— Прости, — его оскорбление жалит в самое сердце. — Просто не знаю, что еще тебе сказать.
Я глубоко вздыхаю. Видимо, он снова относится ко мне враждебно.
За окном начинается настоящий снегопад. Пушистый белый снег покрывает грязную слякоть на парковке. Слабый дневной свет, проникающий через окно, волшебным образом обрамляет лицо Итана. И тут я понимаю, что мне нравится новый цвет его волос. Ему действительно идет. Они идеально дополняют его меланхоличный облик. Как и подводка для глаз.
В порыве я достаю из кармана одноразовый фотоаппарат.
— Можно сфотографировать тебя?
— Мне все равно, — отвечает он, затушив сигарету.
Я делаю снимок смотрящего в окно Итана. Затем еще один с другого ракурса.
— Здесь очень хороший свет. Красиво падает на твое лицо.
Он снова переводит взгляд на меня и в его глазах читается невероятная усталость.
— Пожалуйста, прекрати.
— Что именно? — спрашиваю я, перематывая пленку.
Он качает головой.
— Просто прекрати, Шейн.
Положив камеру, я оглядываю стол. Он не совсем чистый. На одном углу пятно чего-то липкого и я протягиваю руку за салфеткой, чтобы вытереть.
— Знаешь, я все еще храню фотографии. С тех самых пор.
Прежде чем Итан успевает ответить, появляется официантка с нашей едой и мы оба благодарим ее. Итан снимает пальто и кладет его между собой и урной. А затем пододвигает ее ближе к окну и принимается за свою картошку фри. Я хватаю сироп, чтобы полить свои блинчики.
Посмотрев на Итана, я начинаю волноваться, что такой еды будет недостаточно. Я наблюдаю, как он раскладывает картошку в какой-то узор, словно строит забор вокруг своей тарелки, а потом макает их в кетчуп и ест.
Давно забытое воспоминание всплывает на поверхность разума. Об Эверетте. И об Итане. И оно же заставляет меня улыбнуться.
Итан сразу же замечает и смотрит на меня.
— Что? Появилась идея для очередной дурацкой фотографии?
— Помнишь, как мы однажды пошли в закусочную в Лоувилле? — спрашиваю я. — Она называлась… Pete's? Думаю, ее уже не существует.
Он просто продолжает сверлить меня взглядом.
— Помню, была ночь, и нам безумно хотелось есть, — продолжаю я, снова глядя в окно на падающий снег. — Мы только что вышли из кинотеатра и Эверетт захотел пойти в закусочную, потому что там работала Моника Симпсон, которая ему в то время нравилась.
Итан задумался, нахмурив брови.
— Нас обслуживала не Моника. Была какая-то пожилая дама, и мы ей по неведомой причине сразу не понравились, поэтому решили заказать тонну картошки фри, а затем построили из нее башню, чтобы сыграть как в дженгу.
Помню, каждый из нас вытаскивал по одной картошке и ел ее до тех пор, пока все не рухнуло. Просто в какой-то момент Эв отвлекся, пытаясь привлечь внимание Моники и башня, в конечном итоге, упала. Мы устроили тотальный беспорядок, но прежде чем уйти, прибрали за собой и Эверетт оставил официантке хорошие чаевые.
— Башня была идеей Эва, — тихо говорит Итан. — Он пытался заставить Монику посмотреть на нас.
— О, да, — отвечаю я и издаю легкий смешок от воспоминаний.
Уголки губ Итана слегка приподнимаются.
— И она упала, потому что он попытался сделать ту штуку из «Субботним вечером в прямом эфире»4.