Не нравится:
– Убирать листья;
– Кушать на своей перемене, а не на перемене Шейна (и Эверетта);
– Мама и папа не разрешают работать, потому что школа важнее (хотя Эверетту позволили);
– Гомофобия;
– Страх своих чувств из-за предыдущего пункта;
– Не с кем поговорить по поводу двух предыдущих пунктов;
– Не могу поговорить с Шейном обо всем вышеперечисленном.
Суббота 4 ноября 1993 года.
Не могу поверить, что сегодня произошло.
Шейн отвез нас к реке днем. Было довольно холодно, но вокруг все еще гуляли люди, поэтому мы дошли почти до самого заповедника Lyons Falls.
Мы дурачились, разговаривали и много-много смеялись. А потом он попросил меня встать на большой валун, возвышающийся над поверхностью воды. До него можно было дойти по камушкам поменьше, и я немного намочил ботинки, когда добирался туда.
Шейн сказал мне попрыгать по ним туда-сюда, пока делал снимки с одного ракурса. Затем он немного поменял местоположение и попросил меня встать на большой валун и посмотреть сначала вверх, а потом прямо на него.
Последнее далось мне легко.
Показалось, что сегодня между нами что-то изменилось. Раньше я часто слышал, как люди говорили, что они «понимают друг друга без слов», и я никогда даже не подозревал, что они имеют в виду. Но сегодня понял, что это значит. У нас с Шейном было то самое «понимание». Не могу объяснить. Просто наши отношения стали другими. Возможно, это потому, что Эверетта не было рядом. Были только мы. Из-за этого создавалось ощущение предвкушения. Как будто потихоньку приближалось что-то очень хорошее.
Шейн установил камеру напротив меня, и какое-то время поворачивал ее так и эдак, глядя через объектив. Он приказал мне оставаться на месте и сидеть, словно я просто отдыхаю. Еще немного повозившись, он установил таймер.
Затем Шейн сел рядом со мной, спиной к камере. Краем глаза я увидел, как он повернулся, чтобы посмотреть на меня. Мне показалось, что он собирается что-то сказать, поэтому тоже повернулся лицом к нему.
Но он просто смотрел. Смотрел так, что трепет, возникший в моем животе, с каждой секундой становился все сильнее. Смотрел прямо мне в глаза, словно видел меня впервые — по-настоящему видел. Сердце словно становилось все больше и больше. И бешено колотилось в груди.
Мне казалось, что его дыхание потяжелело. Я действительно думал, что он хотел что-то сказать, но затем услышал щелчок фотоаппарата, но никто из нас не пошевелился. Лично я просто не мог. Вспоминались рассказы о вампирах, которые ловят твой взгляд, чтобы заворожить, а впоследствии укусить. Я чувствовал, что именно так и происходит, но не думал, что Шейн хочет укусить меня.
Просто не мог отвести от него взгляд. Как и он.
Но вдруг он резко вскочил и пошел к своей камере. Посмотрев на нее с минуту, Шейн сказал, что нам пора закругляться.
Я заволновался, что чем-то расстроил его. Он никогда раньше так на меня не смотрел. Стало интересно, почувствовал ли он то же самое, что и я или мне просто показалось.
Но тут…
Мы как раз подошли к его машине, и Шейн открыл дверь, чтобы кинуть камеру на заднее сидение. Я хотел было сесть на место пассажира, но он вдруг обернулся и встал рядом со мной почти вплотную. Мне показалось, что он хочет что-то сказать, но он молчал.
Просто поцеловал меня.
Поцеловал.
Меня.
Сначала я замер, как полный дурак. Не знал, что делать. В одну секунду он стоял передо мной, а в следующую – его губы уже накрыли мои. Все произошло так быстро.
Не думаю, что поцелуй с Бриджит Фелпс в шестом классе считается за настоящий. Она просто схватила меня на секунду прижалась губами к моим, и убежала. Но Шейн целовал меня неутомимо, медленно скользя губами по моим.
Через несколько мгновений я пришел в себя и ответил ему. И, господи, было потрясающе! Но потом я резко забеспокоился, что у меня встанет и Шейн испугается, поэтому отпрянул. Хотя мне очень не хотелось.
И Шейн такой: «Прости, мне очень жаль», а я ответил ему, чтобы он не извинялся, потому что мне совсем не жаль.
Он сказал, что, пожалуй, нужно отвезти меня домой, потому что уже стемнело и все такое. Я пообещал ему в машине, что никому не расскажу, если он беспокоится об Эверетте или ком-то еще. И ни за что на свете не расскажу маме с папой.
Мне хотелось поцеловать его еще раз на прощание, но тупорылый Эверетт был на крыльце и подошел к машине, чтобы поговорить с Шейном. Ну и ладно!
Так что я сразу же направился к себе в комнату, и не мог думать ни о чем другом, кроме как о Шейне и как же хочу поцеловать его снова. В следующий раз, думаю, нужно использовать язык!