Спустя пару минут импровизированного перетягивания каната Шейн побеждает. Он практически тащит меня по снегу обратно в Blazer, заталкивая на пассажирское сиденье, и захлопывает дверь почти у моей лодыжки. Шейн садится на водительское место и, пристегнувшись, поворачивается ко мне. Все его лицо красное, а волосы мокрые от снега.
— Оставайся здесь, — рычит он. — Я серьезно, Итан.
Он запирает двери, и на секунду я чувствую, словно мы снова оказались в старшей школе, когда Шейн был моим защитником. Моим героем. Он всегда знал что делать, куда идти и что говорить. Восхищение, которое я испытывал, часто смешивалось с влюбленностью, и в итоге привело к тому, что мое сердце разбилось. Теперь нет причин восхищаться им. Шейн в этой машине только потому, что Эверетт умер, а я лишь идиот, которого он бросил.
— Заткнись нахуй, — кричу я. — А вдруг с ним что-нибудь случится? Что если его случайно выбросят в мусорку?
— Они так не поступят!
— Ты не можешь знать наверняка!
— Как и ты!
— Иди на хуй!
— Сам иди на хуй!
Не хочу, чтобы последнее слово оставалось за ним, но вся воинственность вмиг покидает меня. Откинувшись на сиденье, я чувствую, что рассыпаюсь на мелкие кусочки. Слезы текут по щекам прежде, чем я успеваю их остановить.
Шейн протягивает руку и кладет ее мне на плечо.
— Итан, мне жаль.
— У меня ничего не получится, — всхлипываю я. — Я думал, что смогу. Но нет…
Шейн лишь крепче сжимает ладонь.
— Мне казалось, что я справлюсь, но в итоге все испортил… — я ударюсь головой о приборную панель. — Я. Все. Испортил.
— Нет, ты не прав.
— Я, блять, оставил прах своего брата в забегаловке, — сердито говорю я, вытирая слезы с лица. И, сделав несколько вдохов, пытаюсь взять себя в руки. — У меня ничего не получится. Не получится.
— Да, — отвечает Шейн через несколько мгновений. — У тебя не получится.
Я перевожу взгляд на него.
— Но я рядом, Итан. У тебя не получится. Зато получится у нас.
Искренность на его лице заставляет мое сердце наполниться благодарностью. Если бы не все то дерьмо, случившееся пять лет назад, то я бы крепко обнял Шейна и, прижав к себе, тысячу раз благодарил бы его и всех богов за то, что он сейчас здесь.
Но я не тянусь к нему. Мне все еще больно. Хоть он и знаком, но все еще кажется чужим.
Остаток вечера проходит как в тумане.
Буря сумасшедшая. Снег продолжает идти, и все вокруг нас выглядит, как одно сплошное белое полотно. Шейну удается вывезти нас с шоссе на парковку мотеля. Я сначала протестую, уверяя его, что нужно вернуться, но вьюга слишком сильная, а движение ужасно медленное. Меня накрывает паника. Мы действительно оставим Эверетта там на всю ночь?
Мне от этого тошно. Родители так рассердились бы на меня. Так разочаровались бы.
Повезло, что нам удалось снять номер, потому что у многих людей, которые, как и мы, застряли на автомагистрали, появилась та же идея, что и у нас. Парень на стойке регистрации выглядит ужасно измотанным и сообщает, что осталось лишь несколько свободных номеров. Шейн провожает меня до одного из них и, сев на кровать, достает старую телефонную книгу. Сделав несколько звонков он, наконец, дозванивается до Denny's. Удивительно, что там еще кто-то есть. Я слышу, как в трубке какая-то леди разговаривает с Шейном и как только она упоминает сейф, я выхватываю телефон из его руки.
— Не кладите его в сейф! — в панике кричу я. — Пожалуйста, не запирайте моего брата в темноте!
— Итан, — шепчет Шейн, пытаясь забрать у меня трубку.
— О, — раздается голос пожилой женщины на другом конце провода. — Я... извините, я...
— Неужели нет другого места, куда можно было бы его поставить? Например, у окна?
— Да, да, в офисе как раз есть окно. Могу поставить урну на подоконник. Ты не против? — ее голос звучит нежно и терпеливо, как у бабушки. Меня захлестывает волна облегчения.
— Или… — продолжает она. — Если ты не возражаешь, я могу забрать его к себе домой.
Я даже не могу подобрать слов, чтобы ответить.
— У меня большое окно, — мягко говорит она. — Эркер, где цветут все мои папоротники. Так тебе будет спокойнее?
В моем воображении вспыхивает образ теплого дома с вязаными пледами на стульях и закипающим чайником. Гораздо лучше, чем холодная, темная забегаловка.
— Ладно, да… — соглашаюсь я. — Только, пожалуйста, не запирайте его в темном месте.
— Не буду, обещаю. Я как раз собиралась домой, твой брат в надежных руках.