— Я никогда ничего подобного не говорил. Эверетт увидел нас вместе на фотографии. Мне было страшно, что он всем расскажет и слухи дойдут до моих бабушки с дедушкой… глупо, признаю, но я никогда не говорил Эву или кому-либо еще, что ты заноза в заднице, — восклицаю я.
Щеки пылают от нелепости ситуации, потому что я раньше никогда не говорил об этом. Звучит так неубедительно. Защищаюсь, как последний трус. Абсолютный трус.
— Я тебе не верю, — отвечает Итан голосом полным ярости.
— Это правда.
— Если бы у Эверетта была наша фотография, он бы мне сказал.
— Клянусь богом, Итан. Так и было.
Он резко встает, отчего полотенце вокруг его талии немного сползает вниз.
— У меня есть парень, — заявляет Итан.
Мое сердце внезапно словно покрывается толстой коркой льда.
— Что скажешь по этому поводу? А, Шейн? Ты думал, что я никогда не потрахаюсь с кем-то другим, а буду сохнуть по тебе всю оставшуюся жизнь?
Я яростно качаю головой.
— Зачем тогда все это? Зачем ты поцеловал меня?
Итан отводит взгляд и пожимает плечами.
— Не знаю. Почему бы и нет?
— Ты лжешь! Просто пытаешься причинить мне боль.
Итан не отвечает и, сжав челюсти, смотрит в строну телевизора.
— Зачем ты мне сказал?
— Чтобы заставить тебя ревновать, — отвечает он, возвращая взгляд ко мне.
— Значит, никакого парня нет?
— Ты ревнуешь? — спрашивает Итан, приближаясь ко мне почти вплотную, и смотрит прямо в глаза. — Не так ли, Шейн?
Не то чтобы я никогда не думал, что Итан будет с кем-то другим. Разумеется, будет. Почему бы и нет? Конечно, какой-нибудь другой парень взглянет на его ангельское лицо и сразу же влюбится. Я знал об этом. Знал на протяжении пяти лет, но мысли всегда были скорее абстрактными. И хоть я понимаю, что Итан лжет, мне кажется, что он хочет, чтобы я признался.
— Да, — говорю я и, схватив его за плечи, притягиваю к себе, а затем крепко целую. — Да, я ревную, Итан.
Затем я снова его целую.
И еще раз.
И еще.
Полотенца оказываются на полу, и мы остервенело катаемся по кровати, разбрасывая вокруг фотографии и наши общие воспоминания. И где-то в самой глубине моего сознания почти шепотом звучит тихое предупреждение. Тот самый голос, который всегда появлялся раньше, стоило нам с Итаном остаться наедине. Тот, который всегда предупреждал о том, что подумают люди, если догадаются, что меня привлекают парни. Который велел опасаться того, что скажут другие, если узнают, что в темноте, где никто не мог увидеть, мне нравится целовать мальчиков.
Нравится целовать Итана Сойера.
Но сейчас мы освещены лампами и отблеском телевизора. Мы больше не в темноте, и в каком-то смысле это облегчение, видеть друг друга здесь и сейчас во плоти.
Каким-то образом я оказываюсь сверху. Не то чтобы я планировал быть в таком положении и, по всей видимости, Итан тоже, но он вдруг прерывает поцелуй и поглаживает мои предплечья вверх-вниз. Вероятно, догадка приходит к нам в голову одновременно, и мой член немедленно реагирует, становясь все тверже.
Знаю, что он не девственник. У него уже был опыт. Может быть даже с тем парнем, о котором он упоминал ранее – я уверен, что он лжет – но все равно пытаюсь выкинуть эту мысль из головы. Хочу отогнать все образы о нем с кем-то еще, но тут Итан поднимается с кровати. Я наблюдаю, как он достает что-то из сумки и закрывается в ванной комнате. Через пару секунд я слышу, как включается душ.
Оставшись на кровати, я чувствую, что мое сердце начинает бешено колотиться, а эрекция слегка ослабевает.
Кажется, я слышал о подобном. Люди хотят трахаться после потери близкого человека. Когда умер мой дедушка, Джина позвонила своей подруге, работающей в гостинице, и сняла комнату для меня и какого-то мужчины. Он был старше и, хоть я не видел кольца, создавалось ощущение, что где-то за пределами окружающих нас в тот момент стен, его ждет жена или девушка. Такая скрытность имеет смысл в нашем захолустье. Но в тот момент я понял, что людям нравится трахаться после похорон, потому что секс означает жизнь. Означает надежду.
И именно этого хочет от меня Итан.
Он выходит из ванной и возвращается ко мне на кровать, но на этот раз не с пустыми руками. Со смазкой и презервативами. Теперь я точно знаю, что он всему научился. Научился готовиться сам, хотя мне и немного обидно, что он не позволил мне этим заняться. Грустно, что он скрыл ту часть от меня.
Но я молчу, просто наблюдаю, как он подползает ко мне.