«Да, — произнес он, — войны начинались из-за женщины».
Она чуть не порвала страницу в своей руке.
«Как долго ты подслушиваешь?»
Он ни разу не принуждал ее действовать против воли с тех пор, как они молчаливо понимали друг друга высоко в Убежище, но это — насилие над ее мыслями, ее секретами- так же неприятно.
Может быть, даже хуже. Потому что она доверила ему свою боль, выбрала его, чтобы раскрыть перед ним ту часть себя, которую крепко скрывала.
«Мы единое целое, Елена».
«Я так не думаю».
Если бы это действовало в обе стороны, то она могла бы принять такое положение дел. Но все не так. Слишком упорно боролась за право быть тем, кто она есть, чтобы теперь уступить. Глубоко вздохнув и собрав все силу воли, охотница мысленно разорвала связь.
«Елена, что ты…»
Внезапная тишина.
«Рафаэль?»
Ничего. Запах дождя у нее в голове исчез. Запах, который она не замечала, пока он не пропал.
Это была не головная боль, не сразу, но после часа чтения о войнах у нее появилось чувство усталости.
В книге говорилось, что Титус объединился с Нехой и Надиель, в то время, как Кэризмнон дрался бок о бок с Антоникусом. Ли Дзюань держала нейтралитет.
— Надиель, Антоникус, — произнесла Елена про себя, никогда не слышав раньше этих имен.
Потерев пульсирующие от боли виски, она перевернула страницу. От четкого изображения у нее перехватило дыхание. Лицо женщины поражало своей чистотой, глаза светились невероятной голубизной, Елена видела подобные только у одного существа, ее волосы темны, словно ночь… такие же темные, как у Рафаэля.
«Калиана, — прочитала она. — Архангел Шумера».
Пронзительная боль внизу шеи дала знать, что пора опустить ментальный щит. Она и так держала его поднятым намного дольше, чем смогла бы, если бы была смертной, но все равно недостаточно долго- поэтому ей нужно поберечь силы и использовать его для тех секретов, которые она не хочет выставлять на показ перед всем миром и даже перед самой собой.
Но аромат ветра и дождя не вернулся тотчас. Правда, появился другой.
Экзотичный запах чувственного мускуса с легкими нотами редчайших орхидей.
В то же мгновение она поняла, что он был не у нее в голове. А витал в воздухе вокруг нее.
Нахлынул адреналин, Елена уронила книгу и встала, когда Микаэла приземлилась перед ней.
Ее внешность поражала. Как бы Елена ее недолюбливала, но от правды не убежишь.
Крылья Микаэлы восхищали роскошным бронзовым цветом, ее тело изумляло совершенными изгибами и впадинами. А ее лицо… не было более потрясающего зрелища в мире.
— Вот те раз, — пухлые губы сложились в улыбку, от которой Елена пожелала, чтобы у нее при себе было оружие, — я нашла, где прячется мышка Рафаэля.
Архангел вошла в беседку, ее крылья окрасились янтарным цветом, благодаря заходящему солнцу.
Она была одета в обтягивающие бежевые брюки, ее «топ» состоял из единственной полоски мягкой белой ткани, которая обвивала ее шею, образуя петлю, и пересекая крест на крест ее грудь, а затем завязывалась в узел под крыльями. Просто, сексуально, соблазнительно.
Елена отлично понимала, какого рода приглашение подразумевалось. Ее руки сжались в кулаки, привычная ревность и гнев окрасили ее лицо, горло перехватило от еле сдерживаемых чувств.
— Не знала, что ты так мною очарована.
Глаза Микаэлы сузились:
— Ты теперь ангел, охотница. А я твоя госпожа.
— Навряд ли.
Архангел глянула на книгу:
— Тебе надо держаться этой компании и в будущем. Полу-ангел тебе как раз подходит по статусу.
Услышав, как Джессами — умного, доброго, мудрого — так унизительно обзывают, Елена разъярилась:
— Да она в десять раз более женственна, чем ты будешь когда-либо.
Микаэла махнула рукой, словно мысль об этом настолько смехотворна, что не стоит даже упоминания:
— Ей три тысячи лет, к тому же она проводит свои дни запертой вместе с пыльными томами, только калека может ею увлечься.
— А вот Гален находит ее более, чем очаровательной. — Это был выстрел в воздух.
Но он достиг цели.
— Гален — щенок, который до сих пор не научился выбирать себе врагов.
— Он тоже тебя отверг? — Поддела Елена, осознавая, что провоцирует архангела. — Ну, конечно же, он, должно быть, взял пример со своего сира. — У нее перехватило дыхание, когда она пролетела по воздуху и врезалась в мраморную колонну с другой стороны беседки.
Было адски больно, но, кажется, ничего не сломано.
Это случилось во время удара. Ледяная хватка страха.
— Где Иллиум?
— Он занят. — Насмешливо улыбаясь, архангел подошла ближе, каждое ее движение дышало чувственностью. — У тебя идет кровь, охотница. Какая же я неуклюжая.