Она казалась симпатичной, гибкой и источала нервическую энергию.
— Все собиралась тебе позвонить, но как-то зашивалась. Слышал, у нас вышел двойной платиновый альбом?
— Нет, не слышал.
— Найдется немного времени выпить чаю?
Они сидели в маленькой чайной в Сохо, знаменитой когда-то тем, что в нее постоянно наведывались кухонносточные литераторы и шокирующие художники-мазилы. Заказали пирог и горячий шоколад. Юные слушатели художественной школы уставились на Айсис из-под колючих челок и металлических очечных оправ.
— Ну, ты как?
— Великолепно. Съехался с Ли.
— Фантастика.
— Но сегодня немного поцапались. Из-за пьесы. Мне кажется, она немного нервничает.
— Потрясающая женщина. Я много о вас думала. Как здорово было во Франции! Я пела с Ли — ничего восхитительнее мне не доводилось делать. А когда она меня поцеловала, я решила, что сейчас отключусь: бах, и прямо в земные небеса. Вот что значит любовь — голова кругом. Точно знаю: когда соберусь умирать и перед глазами замелькает вся прошедшая жизнь, этот кадр надолго заткнет объектив. Как дела с твоей поэзией?
— Да как тебе сказать…
— Собственно, по этому поводу я и собиралась звонить. Помнишь, ты мне дал стихотворение? Я положила его на музыку и хочу спеть в новом альбоме. Не возражаешь?
— Отнюдь. Наоборот, в восторге.
— Кто твой агент? Подошлю к нему своего человечка — пусть подпишут договор.
— У меня нет агента. Не суетись. Стихотворение твое. Считай, что я тебе его подарил.
— Ни к чему терять свою долю. Студия не обеднеет — надо получить с них деньги.
Они протрепались с час, и Джон понял, насколько соскучился по общению со сверстниками — людьми, выросшими в одной с ним стране, у которых с ним много общего. Хотя не исключено, что дело заключалось в самой Айсис. Они обменялись номерами телефонов и долго прощались на улице. Айсис поцеловала Джона в уголок губ: вроде бы и не приглашение, но как будто и не целомудренная холодность.
На противоположной стороне Ронни Фокс пробовал мотор и решил, что ему выпал счастливый день.
Ли лежала на кровати и крутила по видео один из своих старых фильмов, включая на ускоренный просмотр эпизоды с другими актерами и по нескольку раз повторяя те, где участвовала сама. Джон подошел и лег рядом.
На маленьком экране Ли тоже лежала на постели и кричала на мужчину за кадром. Настоящая Ли ничего не сказала.
Мужчина подошел к кровати. У него было бронзовое бугристое тело. Лица не различить — только могучая шея. На нем одно короткое полотенце. Ли потянулась вперед и сорвала ткань, лицо превратилось в гримасу экстаза. Порыв — и она у его бедер. Все смешалось воедино: доступные соски, язык, мужчина у ее заостренных колен, она, седлающая партнера, и легкая пульсирующая музыка.
Джон похолодел: Ли не играла. Он узнал выражение лица и все движения тела. Она по-настоящему занималась любовью — естественная сосредоточенность, раскрытые губы.
Словно прочитав его мысли, она проговорила:
— Моя лучшая любовная сцена. Все по-настоящему. Рядом только директор и оператор. Веришь?
— Верю, — прошептал Джон и заметил, как пальцы Ли скомкали простыню и как напряглись вены у нее на шее.
Ли, его Ли, взяла его за руку.
— Нет, не по-настоящему. До траханья не дошло. Я ни разу не делала этого перед камерой. А партнер — пустышка с дурным запахом изо рта и ко всему — голубой: пялит размалеванного мужика. — Она нажала на кнопку ускоренного просмотра, и мужчина принялся смешно подбрасывать задом. Голова Ли бешено моталась из стороны в сторону. Полный абсурд.
— Прости, получилось жестоко, но ты, по-моему, не понял, решил, что все по-настоящему. И приревновал. Видишь, я умею играть. Знаю, как это делается. — Она положила голову ему на грудь. — Кажется, я все еще на тебе подвинута. Думала о том, что ты сказал утром, и позвонила Стюарту.
— Правильно.
— Он хочет, чтобы я походила в актерскую мастерскую, в школу, в актерские классы. Ничего себе?
— Мэрилин Монро занималась.
— Мэрилин Монро делала всех и каждого, а потом покончила с собой. Стюарт заедет за мной завтра утром. Джон, ты правда считаешь, что я справлюсь?
— Конечно, справишься. Вивьен Ли справлялась, значит, справишься и ты. Ты — звезда, ты все можешь.
Джон понимал, что произнес смешную вещь, реплику из плохого фильма. Если бы у него было право доводки сценария собственных мыслей, он бы вычеркнул ее целиком.
Атмосфера в доме изменилась. Доверие улетучилось, а на смену явилось нечто иное и таилось в потной двойной белизне. Пряталось по теням в коридоре, касалось рук Ли, когда та лежала на диване внизу и грызла ногти. Антигона. Пестовавшая древний рок. Гневная, властная, низводящая покров своей судьбы на скудную, убогую, возведенную на полотне и кашемире современную жизнь.