Глава 4
Муза для мальчика
— Похоже, нашего мальчика посетила муза! — сообщает София.
— Дай-то Бог! — Гумер постарался вложить в голос как можно больше проникновенности.
— Устроим читки?
— Океюшки! — Кивает супруг.
А куда деваться? Сын, на обучение которого литературному мастерству ушла куча денег, наконец-то разродился чем-то стоящим. Ну по крайней мере жена сочла текст таковым, если приняла решение потратить на чтение их рабочее время.
Они устроились в ротанговых креслах — друг против друга. София извлекла из накладного кармана тёплого кардигана распечатку сыновнего произведения.
«И всего-то несколько страничек. Жидковато даже для повести!» — подумал Гумер, приготовившись слушать.
Софья театрально откашлялась и принялась читать.
Наверху — купол. По его внутренней поверхности располагается ряд осветительных приборов. А что выше? Полагали, что пустота. Главное событие- отправление состава на станцию «Конечная». Поезд этот не придерживается расписания: просто в иные дни возникает на перроне. Люди в зелёных респираторах обыскивают входящих. Чаще всего это старики, но встречаются и дети, и люди цветущего возраста. Странным было то, что пассажиров никто на станции не знал в лицо. К тому же после их отъезда должны были, по логике, остаться пустые койко-места. Но они отсутствовали.
С утра до вечера Харт проводил время в школе. Педагоги были из местных, а значит, по мнению парня, знали о жизни не более его. Вот если бы лекции читал пришелец из внешнего мира- будьте уверены, Харт не пропустил бы ни слова. Но какой смысл слушать в очередной раз, каково будет на станции «Конечная», когда они туда переселятся. Может, там будут водиться животные. Не исключено, что осталось и море. А вдруг, с неба идёт дождь? О подобном Харт способен размышлять и без всяких лекторов. Но так уж положено: все должны учиться. И когда освободят от этой обязанности- неизвестно. Многие ученики старше восемнадцатилетнего Харта, встречаются и те, кому стукнуло все пятьдесят. Но в то же время встречаются сорокалетние, которые учебное заведение не посещают. Но когда Харт интересуется, когда они закончили обучение и есть ли аттестат, те смущённо сообщали, что не помнят. С памятью что-то?
В этом месте в кресле слушателя началось ёрзанье. Софья чутким своим слухом его уловила и бросила в том направлении суровый взгляд. Гумер замер. Эх, зря он согласился на читку!
В казарму путь Харта пролегал по железнодорожному пути. — Продолжила чтица с металлом в голосе. — Приходилось ему перебираться и под колёсами поезда. И однажды это навело его на размышления о том, почему никому не удавалось проехать на поезде «зайцем». Бдительные проводники отталкивали всех, кто пытался незаконно попасть в вагон. Законный же способ оставался неизвестен, ибо счастливцы увозили его с собой. Правда, ходили слухи, будто за какое-то время до прибытия поезда человек ощущал: «Пора!» А ещё у подобных прямо из воздуха материализовался некий проездной документ.
Мальчик у нас, без сомнения, не бесталанный. Но как это монетизировать? — размышлял Гумер. — Ведь без этого нынче никуда… Писать в стол ради собственного удовольствия? Этот способ существования в литературе ушёл в прошлое.
«В вагон не попасть, но можно прокатиться под вагоном». -Чтица стремилась к большей выразительности, то повышая, то понижая голос, отчего слушателю стало совсем грустно. — И в следующую встречу с составом Харт изучил подвагонное пространство и остался доволен: «Достаточное количество металлических ушек, к которым реально прицепить ремни с крюком или карабином». Воображение нарисовало поддон с двумя ремнями. Пристегнуть с правой стороны, затем ухватиться руками и ногами за выступающие части днища, прижаться к нему, освободить левую руку и ею пристегнуться оставшимися ремнями. Таким поддоном, учитывая малый рост Харта, мог послужить и школьный ранец. И всё же он решил укрепить конструкцию. Помимо того, стоило позаботиться о берушах или чём-то подобном: шум колёс мог повредить ушные перепонки.
Может, издать сборник подобных коротких текстов? — размышлял Гумер. — Затея, конечно, аховая. Такой формат не окупится. Как не пыжься. Но что не сделаешь ради ребёнка!
И вот стали меркнуть светильники под куполом. Харт повис под вагоном и пристегнул карабином концы двух самых толстых ремней, которые удалось найти, после чего улёгся на укреплённый ржавым металлическим листом ранец. На голову он напялил вязаную шапку, под которую натолкал тряпок. Для большей надёжности этих «беруш» уши заткнул провощенной ватой.