Профессор обратился к ней на голландском, после чего повернулся к Джулии:
– Это мефру Шатт. Она покажет вам вашу комнату и принесет ужин. – Затем снова заговорил с госпожой Шатт, на сей раз на английском: – Мефру, это мисс Джулия Бекуорт. Я знаю, вы о ней позаботитесь. – И опять Джулии: – Я заеду за вами завтра в час дня. Возьмите с собой блокнот. Когда доберемся до места, я расскажу, чего от вас хочу.
– До места?
Ван дер Дрисма выглядел удивленным:
– А я не сказал? Мы едем в большой зал медицинской школы – на дискуссию о различных типах анемии. В основном вопросы и ответы на английском.
Ее «Очень хорошо, сэр» прозвучало так покорно, что профессор посмотрел на Джулию с подозрением. На это она ответила невинным взглядом зеленых глаз.
Доктор постоял, глядя на нее, и Джулия решила, что он собирается сказать что-то еще, но последовало лишь отрывистое:
– Доброй ночи, мисс Бекуорт.
С мефру Шатт он обменялся рукопожатием и парой дружеских реплик. Во всяком случае, Джулия решила, что они дружеские, поскольку не смогла понять ни слова.
– Идемте, мисс, – позвала госпожа Шатт и повела гостью вверх по лестнице в приятную комнату с видом на канал. Здесь было полно мебели – особенно много места занимала кровать, – но тепло и чисто.
Женщины улыбнулись друг другу.
– Ванная дальше по коридору. Если вам что-то понадобится, спросите, мисс. – И уже на выходе мефру Шатт добавила: – Если быстро спуститесь, я приготовлю чай.
Оставшись одна, Джулия опробовала кровать, выглянула в окно и достала из чемодана вещи, которые могли понадобиться на ночь. До сих пор все шло гладко. Она лишь надеялась, что сможет справиться со своей работой. Вскоре Джулия спустилась вниз, чтобы посидеть в гостиной и выпить чаю с хозяйкой.
Комната оказалась очаровательной. Старая мебель блестела, под ногами лежал толстый ковер, а на окнах висели тяжелые бархатные занавески. Госпожа Шатт зажгла несколько настольных ламп, так что прохожие с улицы могли увидеть комнату.
– Это обычай, – объяснила хозяйка. – Мы рады показать другим, как уютно живем.
Джулия пила свой чай, ела печенье, кивала, улыбалась, отвечала в такт и гадала, чем сейчас занят профессор. Если бы она ему нравилась, то, конечно, остановилась бы у него… Или его жена против? Джулия решила, что босс женат, поскольку он не проявлял интереса ни к кому из персонала больницы. А если не жена, то экономка…
Профессор ван дер Дрисма поехал прямо в госпиталь и вместе с коллегами проверил, насколько все готово к завтрашнему дню. Жаль, конечно, что семинар приходился на воскресенье, такое плотное расписание… Профессор сомневался, что успеет съездить домой, но хотя бы мог провести ночь в собственном жилище здесь, в Лейдене.
Туда он сейчас и направился, снова мимо университета, через канал, на узкую улицу рядом с внушительной библиотекой. Здесь было тихо, а четырехэтажные дома и разномастные фонтаны снаружи выглядели точно так же, как во время строительства – триста лет назад. Профессор доехал до конца, вышел из машины, поднялся по двойной лестнице к входной двери с украшенной фрамугой и вставил ключ в современный замок. Хозяина тут же приветствовал глухой лай, а стоило распахнуть дверь, как к ногам бросился большой лохматый пес.
Профессор невозмутимо перенес атаку.
– Джейсон, старина. Рад тебя снова видеть.
Затем повернулся и заговорил с тучной пожилой женщиной, вышедшей вслед за псом в узкую прихожую:
– Сиска, как хорошо оказаться дома, пусть даже всего на одну ночь.
Ван дер Дрисма обнял экономку за пухлые плечи.
– Я приготовила великолепный чай, – ответила та. – Какой стыд, что вы должны ужинать вне дома. – И с тоской добавила: – Возможно, скоро вы сможете проводить здесь больше времени. Вы слишком часто бываете в Англии. Женились бы уже. Найдите себе хорошую женушку.
– Если я кого-то найду, Сиска, то подумаю о женитьбе.
Он выпил чай в компании Джейсона, а потом оба отправились на долгую прогулку вдоль Рапенбурга, ведущего мимо дома госпожи Шатт. Профессор мог видеть Джулию, что сидела в мягко освещенной комнате с хозяйским котом на коленях и смеялась.
Ван дер Дрисма замер и минуту наблюдал за ней. «Красивая девушка, – думал он, – и великолепный секретарь». Его приятно удивили ее спокойные манеры во время их путешествия из Англии. Мисс Бекуорт не проявляла нетерпения, не просила остановиться в дороге и оказалась нетребовательной попутчицей, которая не ожидала развлечений. Продолжив прогулку, профессор переключился на мысли о завтрашних делах и тут же позабыл о Джулии.
Этим вечером он ужинал у друзей. Гиза ван дер Экерка он знал со студенчества. Гиз женился молодым – на симпатичной девушке Залии, которая оставила его и их маленькую дочь Алисию, когда та была еще крохой. Вскоре после этого Залия погибла в автокатастрофе, и сейчас, шесть лет спустя, друг женился снова – на англичанке. Со всех точек зрения брак оказался очень счастливым, и Алисия безумно привязалась к своей мачехе, Беатрис. Летом в семействе ждали прибавления.
Профессор добрался до деревушки примерно в десяти милях от Лейдена, припарковал машину перед крепким прямоугольным домом за высокой железной оградой и открыл дверцу для пса. Их с Джейсоном тепло встретили, и на мгновение ван дер Дрисма позавидовал старому другу, его симпатичной жене и маленькой дочери. «Они так очевидно влюблены друг в друга, и Алисия счастлива». Вечер прошел удачно. После ужина, когда малышка отправилась в постель, взрослые провели час или около того в гостиной у камина, а Джейсон и Фред – крупный пес ван дер Экерков – разлеглись у огня.
На обратном пути профессор обратился к сидевшему рядом Джейсону:
– Думаешь, мы сможем когда-нибудь найти такую, как Беатрис? А если найдем, удержим ли?
Полусонный пес осторожно рыкнул.
– Согласен? Тогда нам лучше начать поиски.
Однако на следующее утро для подобных мыслей в умной профессорской голове не осталось места. За ранней прогулкой с Джейсоном последовал еще один визит в госпиталь – на сей раз для осмотра пациентов и консультаций с коллегами, – а затем возвращение домой на обед.
Что касается Джулии, она рано поднялась и съела завтрак, состоявший из рогаликов, ломтиков сыра и хлеба с ветчиной и смородиной. Дополнила его целым кувшином кофе и, спросив дорогу у мефру Шатт, отправилась в церковь Святого Петра, где осталась на службу, естественно, не понимая ни слова. Проповедь длилась очень долго, но орган звучал великолепно, а некоторые гимны были похожи на родные, английские.
Джулия медленно возвращалась домой, разглядывая старые затейливые строения и желая иметь побольше времени для прогулки, но профессор сказал «в час», а госпожа Шатт сообщила, что они сядут обедать в полдень.
Они с хозяйкой прекрасно ладили, та с готовностью отвечала на множество вопросов Джулии о Лейдене и его истории. Мефру Шатт также поведала, что ее муж был как-то связан с университетом и она прожила здесь всю свою жизнь. Она рассказывала обо всем и вся, но о профессоре ван дер Дрисме даже не заикнулась.
Он пришел ровно в час. Джулия уже собралась и ждала.
Профессор без улыбки поздоровался, какое-то время провел с мефру Шатт и спросил у Джулии, готова ли она.
– Да, сэр. Что мне делать с сумкой? Взять с собой или забрать позже, перед отъездом?
– Мы уедем лишь завтра рано утром.
Ван дер Дрисма взглянул на часы и быстро усадил Джулию в машину. Поездка оказалась крайне непродолжительной. Джулия подумала, что пешком они бы и за пять минут добрались…
Профессор миновал больничный двор, проехал под аркой, припарковался, выпустил Джулию и со щелчком захлопнул дверцу за ее спиной.
– Сюда. – Он указал на дверь.
Джулия не шелохнулась.
– Одну минутку, профессор. Думаю, сначала я должна кое-что сказать. – Голос ее дрожал от гнева. – Вы тащите меня сюда, везете милями, бросаете, а теперь ждете, что я пойду с вами на какую-то дискуссию, о которой ничего не знаю. И наконец, вы меняете свои планы, не потрудившись мне рассказать. Я уже сложила сумку… – Она помолчала, переводя дыхание, и холодно добавила: – Вы крайне бесцеремонны и утомительны. Не лучше ли нам зайти? Вам не стоит опаздывать.