- Смотри, как бы ты по мне сходить не начала.
- Ох, ох, ох, как разухарился, - по-доброму рассмеялась Лала. А потом положила голову ему на грудь и вздохнула.
- Мой суженый, - с непередаваемой нежностью тихо вымолвила она, так что Руна опять проняло до самых печёнок.
- Ну вот и начала сходить, - весело констатировал он.
- Просто… мне хорошо очень, - ответствовала Лала. - Смотри не отпусти меня только, Рун, самой никак не удержаться.
- Да не отпущу, не отпущу, милая, даже если будешь умолять выпустить, - заверил он.
- Опять звала тебя во сне? - спросила Лала.
- Звала.
- Я так и думала. Искала тебя. Всю ночь. Во снах. И так и не нашла.
- Я пытался тебя за руку держать. Но ты ворочалась. Пришлось оставить эти попытки. Чтобы не разбудить. Оттого и не нашла, я думаю.
- Наверное.
Наступила тишина. Они стояли, чувствуя тепло друг друга.
- Рун, - позвала Лала вскоре.
- Что, милая?
- А где мои цветочки, Рун?
- Какие?
- Которые ты мне нарвать бы должен. И принести с утра, раз ты жених.
- Руки были заняты лукошками, не во что было, - шутливо вывернулся Рун.
- Но ты же мне нарвёшь, правда? - мило поинтересовалась Лала.
- Хоть целый стог, если захочешь.
Лала рассмеялась весело.
- Нет, стог не надо, - произнесла она. - Букета хватит. Рун, у вас что, парни не дарят девушкам цветы? Даже когда помолвлены?
- Не слышал о подобном, - признался он. - Девушки сами рвут, это бывает, но чтобы парни… Такого вроде не случалось здесь. Вот удивятся наши сегодня. Когда я понесу цветы домой. Сейчас же все за мной следят. Заметят точно. Подумают, козе нарвал поесть.
- Да уж! - снова рассмеялась Лала.
- Лала, - промолвил вдруг Рун с некоторой озадаченностью.
- Да, мой хороший?
- А ты что, всё ещё пытаешься меня в себя влюбить? - аккуратно спросил он.
Лала чуть призадумалась, всё так же продолжая сиять счастьем.
- Хм. Возможно, - с беспечным простодушием ответствовала она. - А что? Ты против, Рун?
- Да нет. Просто… странно. Ведь я по твоей же собственной теории не могу в тебя влюбиться. Зачем же?
- Да просто так, - поведала Лала. - Я тебе верю. И знаю, что не влюбишься. И ты мой добрый друг. Поэтому могу… себе позволить. Не слишком сдерживать сердечко. Рун, ты знаешь, почему все девушки очень-очень хотят замуж?
- Откуда бы мне знать такие тайны? - полушутя заметил он.
- Тут нету тайны, Рун, нисколько. В девушках очень-очень-очень много любви. Она в нас с юности пылает, и ищет выхода. Но для неё подходит только кто-то самый близкий приблизкий. Единственный. Не родители, потому что они единственные друг у друга. Не сестрички милые, потому что и в их жизни когда-то будет кто-то единственный для них. Только на суженого можно проливать такие чувства, такую нежность. Ну и ещё на деток своих малых. И только от него получать взамен подобное же. Чего сердечко столь желает беззаветно, о чём мечтает. Тяжело постоянно сдерживать эту любовь в себе. Она всё время пытается найти пути наружу, желает вырваться, чтобы согреть кого-то. Своим теплом. А некого, пока нет суженого. Живёшь как будто ни для чего. Ни для кого. Бессмысленно. Ты стал мне очень близок, Рун. К тому же счастье мне даруешь. Поэтому сердечко забывает. Порой. Что ты жених мне только понарошку. А может дело и в моей природе. Ведь для неё естественно стремиться. Влюблять в себя. А может я дразню тебя немножко. По доброму, по-дружески, шутя. По-моему ты должен быть доволен. Тебе же нравится. Я чувствую.
- Быть может я от этого страдаю, - улыбаясь, промолвил Рун с деланным огорчением.
- И от чего же? - развеселилась Лала.
Рун призадумался.
- Ну же, - подбадривала его Лала.
- От недостачи жертв, - наконец нашёлся он.
- Ну да, такое может быть, - уже без всякой иронии признала Лала.
- Вот видишь!
- Бедняжечка! - с юмором произнесла она.
- Жестокая, - с шутливым огорчением парировал Рун.
- Ты так меня смешишь сегодня, Рун, - порадовалась Лала. И вдруг, вздохнув, подняла голову и посмотрела ему в глаза.
- Рун, ты хоть понимаешь, что это будет мой самый первый поцелуй? - уже без всякой улыбки мягко сказала она. - Ну, настоящий, с мужчиной. С парнем.
- Вот это да! - поразился Рун. - Ничего себе.
- А ты что думал, Рун? Что я целую всех направо и налево?
- Да нет, просто не задумывался об этом никогда. Действительно, большая жертва.
- Огромная, Рун.
- Прости.
- Да не за что тебе просить прощенья, - улыбнулась Лала. - Ну что ты, милый.
- И получается, она теперь зазря.
- Как это? - спросила Лала с искренним недоумением.
- Ну это же всё было ради могущества.
У Лалы дрогнули губки, и на личике появилось выражение безмерной печали.
- Это не было ради могущества, Рун, - с трудом проговорила она обиженно. - Ты отказался от чудес. Ради меня. Пошёл на жертву. Огромную. Вот ради этого.
У неё на глазах выступили слёзки.
- Лала, ну ты меня не так поняла, - ласково произнёс Рун извиняющимся тоном. - Мы пошли на обещание ради могущества. Но оказалось, из-за проклятья тебе его не обрести. А жертвы стали результатом обещанья. Когда бы знали мы, что есть проклятье, не стали б обещать, и не было бы жертв. Вот это я имел в виду. Прости.
Лала побуравила Руна глазками, но кажется успокоилась. Улыбнулась тепло. Снова положила голову ему на грудь. И вздохнула.
- Врунишка, - буркнула она счастливо.
- И в чём же я соврал? - усмехнулся Рун.
- Ты-то пошёл на обещание не ради могущества. А потому что я ревела.
- Нет, это был коварный план. Я знал, что ты пожертвуешь в ответ. И я заполучить сумею право. На первый поцелуй твой.
- Действительно, ужасно коварный план.
- И он, заметь, сработал.
- Не стыдно тебе так обманывать несчастную фею?
- Так это ты сейчас несчастна? Какая же бываешь, когда счастлива?
- Ещё счастливее.
- А так бывает?
- Кто знает.
- Лала, - произнёс вдруг Рун без тени шутки.
- Что, милый?
- Ты не жалеешь? Что обещала эту жертву. Когда она настолько велика, - спросил он мягко.
- Нет, - искренне заверила Лала. - Нисколечко. Ты так заботишься обо мне, Рун, обнимаешь всегда… столь трепетно. Я, пока с тобой, всё время счастливая-счастливая. Спасал меня не раз. Помогаешь. Утешаешь в минутки грусти. Не стал меня неволить, отпустил, когда поймал. Мне кажется, Рун, любой другой дар не был бы достаточным за то, что ты делаешь для меня. А этот будет в самый раз. У меня нет ничего более дорогого, что я могла бы подарить тебе.
- Спасибо, Лала, - тихо промолвил Рун.
- Пожалуйста, мой зайка, - ответила Лала тепло.
- Рун, - снова позвала она его через некоторое время.
- Что?
Она подняла голову и посмотрела ему просяще в глаза
- Давай присядем и посидим подольше. Ну, рядышком. Раз уж ты меня даже за ручку не держал сегодня ночью. Соскучилась. И магии бы надо. Поднакопить. А-то наобещала девочке подарок. Обычно, Рун, феям достаточно легко даётся наколдовывать игрушки. Все ж сами были детками, а в детстве колдуешь себе кукол. Но я-то слабая была всегда, не слишком много практики, мне это трудно. Не знаю, выйдет ли ей дудочку наколдовать. Или хотя бы куколку какую. Переживаю из-за этого.
- Я сие предвидел, - довольно похвастал Рун. - Поэтому сходил на рынок. И дудочку купил.
- Правда?! - обрадовалась Лала безмерно.
Рун кивнул.
- Да ты же мой хороший! - воскликнула она с чувством. Обхватила его за шею, их лица сблизились, и Лала вдруг замерла.
- Ой, - сказала она виновато, немного покраснев. - Чуть не расцеловала тебя, Рун.
- Чёрт! - в притворном огорчении вздохнул он. - Опять я нецелованный остался.
- Чем же тебя отблагодарить за дар столь ценный, за заботу, суженый мой? - ласково спросила Лала, сияя.
- Хм, - призадумался Рун, хитро прищурившись. - Ну, давай посидим рядышком. По мне вполне хорошая награда.
- Ну так и быть, - разулыбалась Лала. - Только, Рун. Помоги мне на лавочку усесться. А-то как бы не упасть.
Самым удивительным из времяпровождения с Лапой наверное было её счастье. В ней всё всегда очень нравилось Руну, но это было что-то особенное. Кто не видал счастливых людей, тот не поймёт, кто не видал счастливых девушек, не поймёт вдвойне, кто фей объятий не встречал счастливых, тот и на треть не будет близок к истинной картине в своих попытках жалких счастие представить. Это же не только её улыбка, её сияющее личико, её лучащиеся радостью озорные глазки. Это и её хорошее настроение, словно передающееся из её души прямо в твою, порождая там яркий свет, и журчащий нежный её голосок, и безмерно трогательные интонации слов. И каждый жест, и каждое движение. Всё источает гимн стремленью жить и наслаждаться прелестью добра и теплоты, дарованными небом. Ну вот что-то такое. Ну как это опишешь, нету слов. Чтоб передать те чувства. Она становится словно солнышко, только проливающее на всё вокруг не свет, а счастье. И когда счастье это вызвано тобой, когда прижмёшь её к сердцу, как что-то самое драгоценное в мире, и она начинает светиться, и с каждою минутой всё сильней, а если долго так сжимать её в объятьях, то и отпустишь, а она не угасает, всё освещает тебе душу. Как это может не согреть внутри, не пробудить там что-то самое… глубинно трепетное. Наверное это и есть истинный рай. Сравнится ли покой средь райских кущ с волнением и радостью блаженства быть рядом с кем-то, кто тебе столь дорог? И для кого столь дорог ты. Навряд ли. Пусть ангелы завидуют в эдеме, что на земле есть эдакое диво. Меж двух сердец. Как будто не влюблённых. Но упоённых близостью друг к другу. Может сегодня дело было не только в близости, не только в объятьях, в чём-то ещё. Рун не знал. Но разве это важно, в чём причины. Когда она зажглась безмерным счастьем. И озаряет им тебя и всё вокруг. Они сидели, обнимаясь. Говорили о разных пустяках. Смотрели друг на друга. И было в её взгляде столько чувств. Разнообразных сразу. И капельку насмешки добродушной, и чуточку смущенья и волненья, и много-много ласки и тепла, доверие, привязанность, надежда, немножечко кокетства, благодарность. И бесконечность милого невинного девичьего очарования. И это длилось и длилось. И не хотелось, чтобы закончилось. Жаль, что конец бывает у всего. Примерно через пол часа снаружи совсем рядом с домом послышался топот копыт и ржание.