й идём. Бабушка послала, – объяснила старшая девочка озабоченно. – Ушла к подруге соли одолжить, и с концом. Скоро батя явится, задаст ей, коли сготовлено не будет. – Так вы торопитесь? – спросила Лала с сожалением. Девочка кивнула. – Можно малыша подержать? Я не долго, – попросила Лала почти умоляюще. – Он боится чужих. Испужается, плакать станет, – извиняющимся тоном поведала девочка. – Фей малыши не боятся. Ни за что не заплачет, – заверила Лала. – Девочка с некоторым недоверием в глазах всё же протянула братика. Лала аккуратно взяла его на ручки. Мальчонка сразу разулыбался во весь ротик. – Ой, и правда! – с изумлением проронила девочка. – Мой ты хороший! – безмерно умилилась Лала. – Какой же ты крошечка! – А-ла-ла, – пролепетал кроха. – О, ты даже знаешь как меня зовут, – ласково похвалила его Лала. – Я Лала, всё верно. А тебя как величать? – Это Буят, – сказала старшая девочка. – Сколь мужественно звучит, – одобрительно отозвалась Лала. – Будет отважным воином, я думаю. – Будет в поле работать всю жизнь, как батя, – рассудительно молвила девочка. – Всякая работа достойна, коли честно делается, – заметила Лала. Поцеловала малыша в лобик, и вернула девочке. – Вот, теперь он поцелован феей. Это чего-то да стоит в вашем мире. Надеюсь, счастье ему принесёт. У девочки в глазах прямо вспыхнули гордость и воодушевление. Кажется мысль про поцелуй её очень впечатлила. – Спасибо, добрая фея! – с бесконечной благодарностью проговорила она растроганно. Лала на прощанье переобнимала всех малышей: – До свидания, славные мои. – До свидания, – ответил ей хор довольных детских голосков. Старшие мальчики чинно поклонились. Лала с Руном двинулись дальше. – Тоже хочу деток, – пожаловалась Лала с улыбкой. – Даже не представляю, как это – держать малыша, и понимать, что он твой. И твоего суженого. Это самое удивительное, что может быть в жизни. – Выходи за меня, будут тебе детки, – усмехнулся Рун. – Нет, – весело заявила она. – Ну тогда никак, извини. Я правильно воспитан, – поведал Рун с юмором. – Ты прямо рыцарь у меня, – порадовалась Лала. – Ага, я такой. Лала вздохнула счастливо. – Суровая девочка, – произнесла она. – Сначала с недоверием смотрела. Дистанцию держала. Потом всё же оттаяла. – Потому что ты фея, – поделился с ней мыслью Рун. – Феям легче доверять. У них вся семейка… чужих сторонятся. В смысле, тех, кто им не родня. Разговаривают всегда словно одолжение делают. А ты их… разулыбала за минуту. – Она за братика обрадовалась, что я его поцеловала. Поэтому оттаяла, – возразила Лала с доброй улыбкой. – Может и так, – кивнул Рун. И обернулся к ней с задумчивым лицом. – Лала. – Что, мой хороший? – А мне тоже счастье принесёт? Когда ты со мной расплатишься? – поинтересовался он невинно. – Тебе что, мало счастья со мной, заинька? – рассмеялась Лала, с ласковым шутливым участием глядя на него. – Нет. Но ты же уйдёшь, как расплатишься. И я стану несчастен. Мне бы счастье не помешало, как компенсация, – деланно опечалился Рун. – Поцелуй феи не имеет магической силы, – с мягким сожалением объяснила Лала. – Это просто поцелуй, Рун. Он особенный, потому что редок в вашем мире. Благодаря чему и поцелованного делает особенным в каком-то смысле. Может воодушевить, пробудить уважение и белую зависть в окружающих. Даст душевных сил на какие-то добрые дела. Ну и ещё подтвердит чистоту сердца. Фея не каждого станет целовать. А как тебе обещано, вообще никого, из людей, чтоб ты знал. – Мне будет дорог твой поцелуй, Лала, потому что ты мне дорога. А не потому что ты фея. Чтоб ты знала, – молвил он серьёзно. – Да я знаю, милый, – очень тепло ответствовала Лала. – Я же помню, как упрашивать тебя пришлось, чтобы согласился принять мою жертву. Вот расскажу дома мамочке и сестричкам, какой ты у меня. По секретку от папы. Ему не расскажу про жертву. – Накажет? – Не знаю. Не поймёт. Не оценит… мою жертвенность. Мужчинам не всё можно рассказывать, любовь моя. – Вот мы и пришли, – сообщил Рун, остановившись пред оградой большого ладного дома. Печник – профессия доходная, уважаемая, печь всякому нужна, и сложить её – целая наука. Бывают те, кто думают иное, и пытаются по наивности выкласть сами, рассчитывая сэкономить. Но это всегда кончается не очень хорошо. Неумелая печь чадит внутрь, не позволяя находиться в жилище, совсем скверная того и гляди развалится не в тот момент, и погоришь. Лала с интересом разглядывала аккуратное крылечко, узорчатые ставенки на окнах, покрашенную крышу, опрятный ухоженный двор. Чёрный крупный пёс на цепи увидел её, уселся подле конуры и провыл что-то мелодичное, явно приветственно. Рун только покачал головой с удивлением. Лала радостно помахала псу ручкой. Рун постучал в ворота как можно громче. Пёс, вместо того чтобы залиться лаем, как ему положено, снова мелодично взвыл, словно вызывая хозяев. – Ох, Лала, – произнёс Рун уважительно. – Как чудно собака воет. Это магия? – Нет, славный мой. Это просто свойство фей. Животные нас любят, – поведала Лала. – Доверяют нам, знают, что не обидим. И сами не обижают. Даже когда магии в фее нет, не обидят. Кажется только я исключение, сам знаешь, из-за чего. Лось меня обидел в лесу. Птичка та пела тебе на ухо без магии, Рун. Я совсем-совсем не колдовала. Правда. – А ежели колдовала, призналась бы? – с иронией спросил он. Лала посмотрела на него ласково. – Я, Рун, иногда пользуюсь твоей добротой. Потому что это приятно, когда ты… ну, прощаешь меня. Но я никогда не лгу тебе. Немножечко слукавлю порой. Бывает. Только я ведь особо не скрываю тогда, что слукавила. И уж ты сам решаешь. Если ты прям потребуешь честного ответа, на полном серьёзе, да или нет, ты всегда его получишь. Даже если это грозит… дополнительными жертвами. Ты сейчас требуешь честного ответа? – Лала, прости, я же шучу, – повинился Рун. Она подлетела вплотную и стала буравить его глазками с милым очарованием: – И ты меня прости, мой котёнок. Я тоже немножко шучу. Он попытался обнять её, но Лала увернулась. – Не поймал, не поймал, – чуть поддразнивающе рассмеялась она нежно, с сияющим личиком. – Вот ты какая! – притворно омрачился Рун. – Про животных я тебе чистую правду сказала, Рун, – поведала Лала, глядя на него с простодушной искренностью. – Некоторые из них теперь будут тебе доверять, хорошо относиться. Я сама не ожидала такого, но я чувствую, они тоже тебя воспринимают… моим возлюбленным. Поэтому верят тебе. Испытывают к тебе симпатию. Дверь дома открылась, и собака мгновенно смолкла. На пороге появилась девочка лет девяти, сразу заметила Лалу. – Ох, мамочки мои! – произнесла она тихо, всплеснув руками. – Фея Эмму хотела бы повидать, – объяснил Рун через ограду. Девочка ни слова не говоря убежала снова в дом, и из-за двери тут же послышался её взволнованный вопль «мама»! Рун с недоумением посмотрел на Лалу, пожав плечами, мол, сам не понимаю ничего. – Подождём, – проронил он. Лала подлетела к нему, опустилась на ножки, взяла его за руку. Из проулка неподалёку вышел юноша 17 лет по имени Одо, застыл на месте, уставившись на Лалу, разулыбался с глупым выражением лица. Лала улыбнулась ему в ответ. Тут на крыльцо из дома печника выскочила хозяйка, тётя Юфа. – Здравствуйте, – обратился к ней Рун. – Мы к вам, если можно. Фея хотела бы Эмму повидать. – Здравствуйте, здравствуйте, госпожа фея! – возбуждённо затараторила Юфа, резво метнувшись к калитке. – Вот, нежданно негаданно-то. А мужа с сыновьями дома нет. Камин делать взялись в городе. Сегодня им предложили, они и ушли с ночевой. Только мы с дочками да малышами. Зачем же вам Эмма нужна? Она открыла калитку, чуть отступила, приглашая этим гостей внутрь. – Здравствуйте, тётенька, – приветливо отозвалась Лала. – Слышала я, Эмму наказали, как будто по моей вине, за то, что она мне немножко подражать пыталась. Вот, хочу её утешить, как смогу, да поговорить по дружески. – Вот те раз! – безмерно удивилась Юфа. – Вы утешать Эмму пришли? Ох и опозорила же нас. Вам-то можно так ходить… с ногами на виду. А нам это не по рангу. Стыдобища-то какая! Пятнадцать лет девице! Глупенькая ещё она у меня. Проходите, проходите, это честь для нас. Может останетесь с нами поужинать? Мы скоро накроем. – Нет, спасибо, добрая тётенька, мы ненадолго, поздно уже. Я только с Эммой поговорю, – очень вежливо отказалась Лала. – Можно ли с ней повидаться где-то наедине? – В комнате задней вас оставим, и дверцу затворим, – с готовностью кивнула Юфа. – Вот спасибо, – Лала прошла во двор первой, за ней Рун, сам закрыл калитку за собой. Юфа быстро завела их в дом. – Эмма! – закричала она ещё в сенях, да так громогласно, что Лала аж вздрогнула от неожиданности. – Выходи, доча, к тебе фея пришла! Они зашли в горницу. Там уже собрался выводок печника – пятеро деток. Эмма была самой старшей из них, кудрявая барышня с каштановыми волосами и чёрными глазами в простом поношенном домашнем платье. Выражение личика у неё было растерянное, изумлённое и радостное одновременно. Рядом с ней находились две её сестры, Глэя и Мими, девяти и восьми лет, и ещё два мальчика, Тарин и Шаум, шести и трёх лет от роду. – Добрый вечер! – весело поприветствовала их Лала. Дети ответили «здравствуйте» нестройным хором голосов, у кого робким, у кого восторженным, у кого ошеломлённым. – Поклониться надо, – строго сказала им мать. Они послушались, все за исключением трёхлетки отвесили поклон в пояс. Лала разулыбалась и продемонстрировала пред ними