предлагает ему… Зная, кто он, наверное считая, как и все, дурачком, и всё равно предлагает, и ноль брезгливости. Большая власть. Не очень-то отрадно ей обладать. Тяжело принять душе, что вот в таком можно властвовать, да ещё над девами. Пусть не над всеми, только над некоторыми – теми, кто столь мало себя ценит. Грустно устроен мир, если даже дурак может получить в нём подобную власть над другими. Это всё-таки свершилось. Настал момент, когда двери покоев дочек барона распахнулись, и оттуда вышла Лала в сопровождении служанки – женщины средних лет с добрым простоватым лицом. Они о чём-то переговаривались. Служанка была разомлевшей от умиления, и её можно было понять – не каждому выпадает счастье быть при фее, помогать ей с переодеваниями, говорить с ней, пусть и не о том, о чём хотелось бы, а по делу, по долгу службы. Но всё равно. Многие знатные люди заплатили бы деньги за это, много денег, а тут обычная простолюдинка. Барону наряду с плебеями служит и знать, и не только мужчины, и не только мечом. Его статус по сути схож с королевским, для государя он и сам слуга, вассал, но на своих землях для своих людей он полноправный хозяин, имеет право казнить и миловать, для них он их правитель. Местные дворяне охотно идут к нему в услужение, нанимаются и слугами. Не на те должности, что холопы, и за иное жалование, но прислуживают. Скажем, няни и кормилицы у его детей почти всегда из плебеев, а вот гувернантки и гувернёры, кто обучает отпрысков наукам, манерам и основам чести… Чему может научить плебей, дремучий неграмотный? Да и будь он грамотен и просвещён, дети титулованной особы его попросту не будут ни во что ставить, не станут прислушиваться. Когда речь идёт о нарядах, если нужно всего лишь помочь надеть, это прерогатива рядовых служанок, а если помощь нужна в выборе, во что сегодня нарядиться, что с чем лучше сочетается, что моднее и элегантнее, а что безвкусица, тут без знатной прислужницы никак. Обсудить дамам хочется всегда. Обычно дочкам барона с платьями помогала или гувернантка, или модистка, специально вызываемая из города. Однако когда в замке стали ожидать Лалу, барон очень ревностно отнёсся к этому, не хотел делить её внимания ни с кем кроме семейства своего. Всё же холоп есть холоп, не посмеет лишний раз рта раскрыть, а если ненароком и раскроет, что он там сможет родить, какую мысль? Только никому не интересную глупость. Он не имеет значимости. Знатный человек совсем иное. Всех служащих дворян, да и прочую не очень нужную челядь, либо повыставили вон, дав выходные, либо строго настрого приказали и близко не подходить к фее, чтоб и не видела и не слышала их. В общем, сегодня у некоторых плебеев был нежданный праздник. Они могли соприкоснуться с удивительным чудом. Могли прислуживать существу из сказок. Потому что более достойных для сей работы спровадили. Но это мы немного отвлеклись. – Я мигом, госпожа, – сказала служанка с воодушевлением. – Не торопитесь, милая Гетла, – попросила её Лала по-доброму, лучась приподнятым настроением. – Я хоть побуду чуть подольше с женихом. А то заждался, мой хороший. Она обратила сияющий взор на поднявшегося со стула Руна. Он так и замер, любуясь ей. Она подошла ближе кокетливой походкой, слегка приподняв пальчиками юбки. Смотрела на него и улыбалась. А он смотрел восхищенно на неё, сразу позабыв напрочь все свои недавние печали по поводу аспектов бытия. Мир грустный, когда у тебя нет феи. А когда есть, и рада тебе, и радуется от того, что ты рядом, то совсем наоборот. Переполнен счастьем. – Как будто тебе нравится, любовь моя, – приветливо и очень тепло заметила Лала. – Ага, очень! – кивнул он с горячностью. – Прости, что ждать заставила так долго, – повинилась она. – Да ничего, – пожал плечами Рун. – Это того стоило. Жаль не обнять такую красоту. – Как это не обнять? – удивилась Лала, глядя на него с недоверчивым растерянным недоумением, будто надеясь, что шутит, и боясь, что нет. – Ну платье-то… баронских дочек. Осерчают, коли узнают, что я прикасался. Гневаться станут, – объяснил он беззлобно. – Ой, правда! Наверное, – погрустнела Лала. – Ну вот, так надолго разлучались. И не прижаться даже. Соскучилась. – Ну, будет вечер ещё у нас. Она снова расцвела улыбкой: – Вот стану ждать теперь. – И я, – тоже разулыбался Рун. – Правда нравится? – она чуть повернулась в одну сторону, в другую, шурша юбками. – Да. Страх как! – подтвердил он искренне. – Сильнее, чем мои платьица? – Нет, не сильнее. Просто в этом ты… другая совсем, оно иначе… оттеняет твою красоту. Мне очень нравится, что у тебя, ну… короткие юбки, – признался он смущённо. – Но и когда вот такие… До пола. Пышные очень. Ты прямо принцесса. Лала рассмеялась. – Много видел принцесс? – поинтересовалась она лукаво. – Только одну. Принцессу моего сердца, – усмехнулся Рун. – Тебя, милая. – Может я принцесса в своём мире, – поведала Лала, загадочно улыбаясь. – Ага, – развеселился Рун. – А я принц заморский. Устал от жизни монаршей. Скрываюсь в чужеземье под видом крестьянина. А корона в огороде зарыта. Лала залилась негромким смехом. Переливы её голоска волшебным колокольчиком разнеслись по коридору. Она вздохнула, сияя: – Раз нельзя обняться, тогда любуйся на меня, мой дорогой, пока милорд с сыновьями не пришли. Мне приятно. – А мне приятно любоваться, – честно сказал он. – Да знаю. Лала немного прошлась грациозно взад-вперёд под его взором, придерживая юбки, покачивая бёдрами, бросая на него приязненно-ироничные взгляды. – Как ты ходишь чудно, – подивился он. – У нас так девушки не ходят. В деревне. Не замечал. Но это… это красиво… почему-то красивым тоже кажется. Всё в тебе красиво, Лала, даже походка. – Так ходят, когда кавалера завлекают. Это подчёркивает женственность, – объяснила Лала с довольным личиком. – Меня бы ты так точно завлекла, – промолвил он вполне серьёзно. – Ходи почаще. – Тебя, Рун, завлечь несложно, – ответствовала Лала ласково. – Ты простодушный. С тобой хорошо. С тобой любая фея могла бы быть. – Могла б любая, а не будет ни одной, – посетовал он. – Ты расскажи там другим феям, когда вернёшься, какой я хороший. Причём на удивленье не женат ещё. При столь значительных достоинствах. Глядишь, какая-нибудь и надумает за меня выйти. – Вот уж нетушки, – весело посмотрела на него Лала. – Ты только мой. – Ну вот. И сам не ам, и другим не дам, да? – деланно укорил её Рун. – Ну и фея. – Тебе, Рун, другие феи не подойдут, – заметила Лала шутливо. – Это почему же? – Ты сильно любишь… обниматься. Только я такая, кому это настолько надо. – Ну да, – признал он с улыбкой. Лала прошлась около него ещё раз, с удовольствием глядя, как он ей любуется. Сделала пред ним игривый реверанс, чуть приподняв пальчиками юбки. – Между прочим, мой дорогой, в короткой юбочке походка девичья гораздо боле впечатленье производит на мужчин, чтоб ты знал, – сообщила она невинно. – Надеюсь, ты покажешь мне, – высказал пожелание Рун. – Если заслужишь, – усмехнулась Лала. – И как же? – Нежностью объятий. – Если заслужишь, может и обниму, – проронил он. Лала разулыбалась. – Да ты первый побежишь ко мне обниматься, мой заинька, – заметила она не без юмора. – Может и так, – кивнул Рун добродушно. Лала прошлась ещё. – Тяжёлое такое платьице. По сравнению с моим, – проговорила она. – Я бы наверное не смогла в нём летать, даже будь в нём прорези для крылышек. И ощущения все другие у тела. От ткани, от того, как облегает. Но в нём приятно. Особенно, когда есть кавалер, кто смотрит с восхищением. Как ты. А то что крылышек не видать, как это для тебя, Рун? Как я без крылышек выгляжу? Всё равно красиво? – Лала, тебе крылья очень идут, – отозвался Рун искренним тоном. – Но они тоже как и платье. Лишь подчёркивают твою красоту. Ты и без них прекрасна. Загляденье. Ты без них другая. Как человек почти. Если б была чуть некрасивей, сошла б за девушку нашу. Но не сойдёшь. Любой, кто взглянет, сейчас же скажет: «либо фея, либо богиня». Лала фыркнула со смеху, довольная: – Смотри, какой ты стал галантный у меня, Рун. Столько приятных комплиментов. Спасибо, славный мой. – Я теперь вон какой! У правителей по гостям хаживаю! – похвалился Рун с шуточной самоироничной гордыней. – Считай, почти что знатный кавалер. Лалин звенящий колокольчиком смех снова разнёсся по коридору. – Рун, а ты хочешь ещё меня увидеть в других платьях? – поинтересовалась она. – У барышень их много. Очень хочется ещё примерить. Но совестно тебя заставлять тут томиться одному, мой хороший. Она смотрела на него просяще, и виновато, и ласково, и с надеждой, и с блеском воодушевления в глазах от возможности узнать себя в других нарядах чужеземных. Рун улыбнулся. – Мне тоже очень хочется увидеть тебя и в другом, невеста моя любимая, – признался он. – Я не один, ты же рядом совсем, тут за дверью. Я буду ждать сколько надо, хоть целый день. Но только в каждом платье покажись мне, ладно? – Конечно! – восторженно просияла она. – Спасибо, мой добрый рыцарь. Я тебя как-нибудь вознагражу вечером за это. – И как же? – весело полюбопытствовал он. – Жертвами? В его голосе звучала невинная уверенность в правоте своего предположения. Лала покраснела. – Нет, как-нибудь иначе, – мягко и чуть иронично ответила она. – Похожу ножками. Если захочешь. – Пойдёт, – согласился он. Лала вдруг поглядела на него немного с тоской и вздохнула. – Ой, как хочется в объятья, – произнесла она тихо. – Терпи, любимая, – приободрил её Рун. – Я по