*****
Был вечер. Двое сидели у избы на лавочке, в объятиях, любуясь на закат. Он и она. Рун и Лала. – Какой ты сегодня пылкий. Аж голова кружится снова, – поведала Лала с нежностью, сияя. – Не отпусти меня только, Рун, а то упаду. Что это с тобой? – Ну так. Насмотрелся эдакой красоты. Даже слегка нехорошо, – улыбнулся он. – Почему нехорошо? – удивилась Лала. – Переполняет… что-то тёплое к тебе. В душе. И так, что жжёт аж. Вот почему. Я много ждал сегодня. Но всё равно прекрасно провёл время. Масса впечатлений. И от того, что гостем был барона. И от тебя. Но от тебя сильней гораздо. – Говори, говори ещё, – попросила Лала, довольная. – Не знаю, что сказать. Насмотрелся таких картин. Ты в разных платьях, прямо королева. В глазах стоит. Но, по-моему, всё же твои собственные платья самые красивые. И ножки что видно, это… ну… не знаю. Вот если взять мои ноги и твои. Вот это разница! Ну всё в тебе сошлось, всё красиво, на что не глянь, не налюбуешься! – Такой приятный день, все меня хвалят, – порадовалась Лала. – Даже мой кавалер, обычно столь скупой на комплименты, сегодня мне их щедро раздаёт. Какая я счастливая! – Да ты счастливая всегда. Когда мы обнимаемся. – Всегда, любимый. Но слов приятных много не бывает. Для девушки. – А объятий бывает много? Для девушки. – Со мной такого не было пока. Давай проверим, прямо в этот вечер. Сейчас. – Давай. – Что ж ты меня в карете-то не обнял так трепетно. Держал за ручку лишь, и только, – пожурила его Лала. – Да там этот рыцарь. Уставился. Зачем он с нами ехал? Прям без него бы мы не обошлись, – посетовал Рун. – Опять смутился? – добродушно спросила Лала. – Хоть бы знакомый кто. Пусть снова герольд. Тот вроде ничего. А тут. Да ещё так уставился, – принялся оправдываться Рун. – Ну хоть не укачало тебя, и то хорошо. – Немного-то тошнило. – Скоро привыкнешь, котик мой. На третий раз и не почувствуешь ничего, надеюсь, – предположила Лала. – Взрослых не укачивает. Лишь деток. Ито редко. Я первый раз вижу, чтобы взрослого укачало. – Ну прости, – вздохнул он. – Да не за что тебе просить прощенья, мой славный. Ты самый лучший у меня. Лала сияла и сияла. – Хорошо как! – произнесла она. – Я так наскучалась, так наскучалась. Еле дотерпела. До дому. – Сама и виновата, – усмехнулся Рун. – Надо было вместо платьев со мною быть. – Ну как же я могла тебя лишить таких незабываемых картин, – с юмором посмотрела не него Лала. – К тому же ты теперь пылаешь. Это моя награда за терпенье. – Как бы до пламени не вспыхнуть, – проронил он. – Нет, – заверила Лала ласково. – Тебе не даст проклятье. Не бойся, мой котёнок, не сгоришь. – Тебе видней, – молвил он, любуясь на её личико и её счастье. – Как тебе обед у милорда? Правда понравился? Что более всего? – засыпала Лала его вопросами не без любопытства. – Не хочется тебе врать, любимая. Ничего не понравилось, – с весёлым сожалением признался Рун. – Правда-правда? – бесконечно изумилась Лала. – Не привык я к такому, – объяснил он. – Да и честно говоря… это фейская пища. – Фейская? – Лала рассмеялась. – Что значит фейская? – Ну, для фей. Я, знаешь, в тайне надеялся, вот раз один трапезничать буду, без тебя, отвалят мне кусок мяса. Жаренного. А как бы нет так. – Ох, бедненький. Уж так страдаешь, – полушутя полусерьёзно посочувствовала ему Лала. – Прости, мой хороший, я не догадалась попросить милорда. И не думала, что тебе не по вкусу придётся. – Да нет, оно даже ничего было. Просто соленовато. А пирог был с ягодами, которые я не люблю. А просить не надо ничего. Ты что! Нельзя. Итак барон как гостя принимал. Ещё ему заказы делать? На еду. Это будет оскорблением для него. – Может и так, – согласилась она. – Мне не тяжело без мяса, Лала, поверь. Мне без тебя лишь тяжело, – очень искренне сказал Рун. – О, снова приятное! – порадовалась Лала. – Расскажи мне, Рун, что ты делал, пока меня ожидал. Мне интересно. Просто сидел скучал, али с кем познакомился или даже подружился? Может с девицей какой из прислуги. Я заметила, как они на тебя поглядывают. Она побуравила его глазками пристально. – На сей вопрос нельзя ответить однозначно, – поведал Рун. – И познакомился как будто бы, и нет. Чужие есть чужие, просто люди, с которыми поговорил разок, и всё. Ни холодно от этого, ни жарко. Но я бы предпочёл не говорить. Я раньше никому не нужен был. Меня никто вокруг не замечал. И в том имелись плюсы, если честно. Свободен был как будто бы. А ныне. Все замечают. Я ведь не впервые пересекаюсь с слугами из замка. До этого для них был пустотой. Допустим, для служанок. А Теперь. Посмотрит каждая, а те что помоложе, порой и улыбнутся, и глядят приветливо, и даже что-то скажут. Не очень нравится мне это, Лала. – Почему? – удивилась Лала. – Внимание всегда приятно. – Мне что-то нет. Ведь я же понимаю, что это потому что я с тобой, я стал хорош. До этого был плох. Они считают, что я глуп, и если прикинутся мне другом, то тогда удастся и с тобою подружиться. Я им не важен, дураком считают, изображая что я им по нраву. Чего ж приятного? – Рун, ну ты наверное преувеличиваешь, не все же такие плохие. Пойми, раз у тебя была дурная слава, люди думали о тебе плохо. Откуда им было знать, какой ты на самом деле? Сейчас все видят, что ты с феей, и понимают, значит есть в тебе хорошее. И тянутся, и конечно им интересна я, а тебе более всех обо мне известно,