с утра все знали, что ты ходила утешать её. И Ена знала. И отец её. Они это спланировали, чтобы ты пришла утешать Ену. Это яснее, чем ясный день. – Не может быть! – не поверила Лала, округлив глазки. – Неужто они такие? – С тобою все хотят свести знакомство. Наших деревенских-то не проведёшь подобным. А ты добрая. А я глупый по их мнению. Вот и попробовали. После Эммы позор уже поменее для её последовательниц будет. Мне кажется. Да и про дочь главы не станут много плохого болтать. И замуж ей ещё не выходить с год-два. Когда придёт пора, никто уж и не вспомнит. – Я тоже думаю, что это специально, дочка, – подтвердила бабуля. – И Ена-то никогда наивностью не отличалась. Как Эмма. Это та… уже почти на выданье девица, а всё как девочка ещё. Ена иная. – Вот это да! – расстроилась Лала. – Это они такие нехорошие? Надо пойти их постыдить. – Ты что, Лала! Они этого и добиваются. Чтоб ты пришла. Нельзя к ним идти, – покачал головой Рун. – Они перед тобой с огромным удовольствием покаются. А может будут всё отрицать, и ты себя почувствуешь ещё и виноватой пред ними. Не надо к ним ходить. Лала смотрела на него с сомнением и неуверенностью. – Не надо, – почти взмолился он. Она вздохнула: – Ну ладно. Не пойдём. Но они нехорошие. И меня считают глупой, кем можно манипулировать. Мне обидно. – Ты не глупая, Лала, – ласково заверил её Рун. – Ты просто не знаешь нашей местной жизни. Бог с ними. – У-у-у, нехорошие! – с негодованием проговорила Лала, не в силах успокоиться. – Заслуживают наказания. Вот возьму и накажу. Не знаю. Надо бы. Нельзя так. – Любимая, коли не пойдёшь к ним, это и будет им наказанье, – объяснил Рун. – Себя выставили в дураках пред всей деревней. Правда они не из стыдливых, и никто смеяться в глаза им не посмеет. Но всё же будут сами ощущать, что проиграли. Нормальное наказание. За такой проступок. – Быть может, – мрачно согласилась Лала. – Дочка, а как бы ты их наказала? Волшебством? – полюбопытствовала бабушка. Лала кивнула: – Конечно. А как иначе? Приворожила бы как-нибудь. Чтоб неповадно было. Не очень зло. – А как например? – Ну…, – Лала задумалась. – Например, чтобы целый час икали все непрерывно одновременно, все в такт. – Жестоко, – улыбнулся Рун. – Они нехорошие, – серьёзно сказала Лала. – Ох, наелся славно, – довольно заявил Рун. – Спасибо, бабуль. – И я накушалась. Спасибо, добрая бабушка Ида, – присоединилась к нему Лала. – На здоровье, дети. Идите уж милуйтесь, покуда ещё не стямнело, – добродушно промолвила старушка. – Я сама всё приберу. Слово «милуйтесь» мгновенно вернуло Лалу в приподнятое настроение. Сразу как будто и забыла про семейство главы. – Такая вы замечательная! – просияла она. – Руну повезло с вами. А у меня папа… строг больно. Мама правда тоже добрая. Бабуля разулыбалась. Рун вдруг понял, что и она сейчас счастлива. Не часто он такое видел – счастливую улыбку на её устах. Лала всех вокруг делает счастливыми. А может просто вносит безмятежность в жизнь людей. Когда ещё так было, чтобы они спокойно ждали осень, не боясь неурожая, не опасаясь голода зимой? Никогда. Не бывало такого. К тому же бабушка теперь в почёте, все с уважением стали относиться, даже слегка с благоговением как будто. У неё всё хорошо. Поэтому и счастлива. Он порадовался за неё про себя. Поднялся из-за стола, подставил Лале руку: – Прошу вас, леди. – О, боже мой! – рассмеялась Лала, с приязненным очарованием глядя на него. – Лишь стоило у лорда погостить, и уж галантностью проникся. Мой рыцарь. Она с достоинством подала ему свою ручку, поднялась. – Да я теперь и сам как лорд, – похвалился Рун не без юмора. – Происхождением не вышел, зато манерами и сердцем благороден. Лала залилась смехом. – Что это с тобой сегодня? – весело подивилась она. – Настроение хорошее. Почему-то. – Я знаю почему. Потому что наелся наконец, – лучась улыбкой, произнесла Лала. – Потому что ты со мной. Любимая, – возразил он. – Вот уж не верю! – Дети, идите уже, мне прибраться надо, – поторопила их бабуля беззлобно. – Только не шалите там. – Феи не шалят с мужчинами, бабушка Ида, – заверила её Лала с сияющим личиком. – Так и надо, – одобрительно отозвалась старушка. Рун с Лалой вышли в огород. Небо наполовину было в облаках. Начинало понемногу смеркаться. – Вот мы и снова вернулись к тебе, лавочка моя дорогая! – радушно проговорила Лала. – Прямо родная уже. Жду не дождусь каждый раз, когда на тебе окажемся. Но сесть Рун ей не дал. Обхватил руками и прижал к себе. – Ой! – сказала она довольно. – Пылкий ты сегодня, ох и пылкий. Мой кавалер. Держи меня только. Они смотрели друг другу в глаза с теплотой. – Почему мы так счастливы, Рун? – тихо спросила Лала голоском, исполненным радостью бытия. – Ну ты-то понятно почему, – усмехнулся он. – И почему же? – Потому что влюблена в меня без памяти. Колокольчик Лалиного смеха наполнил воздух своими нежными переливами. – А ты почему? – полюбопытствовала она шутливо. – А я, потому что человек объятий. Обнимешь меня, тут мне и хорошо становится, – пояснил он с серьёзным лицом. Лала снова фыркнула от смеха. – Нет, – возразила она. – Потому что я красавица. Поэтому. – Ну, может быть. Они смотрели и смотрели друг на друга. – Рун давай сегодня подольше не ложиться. Наскучалась, – попросила Лала нежно. – Давай, – согласился он. – Только всё же надо на лавочку сесть. А то ножки дрожат. К сожалению не всегда желания совпадают с возможностями. Лалу, как и вчера, очень быстро разморило от счастья, ну и от накатившей усталости тоже. Она прямо засыпала. Руну пришлось проводить её до лежанки, хоть она и пыталась противиться. Но всё же сдалась. Улеглась на свою перинку. Он взял её за ручку, она улыбнулась сонно: – Какой чудесный был сегодня день. А завтра будет… замечательный. Песенки слушать. В город поедем. Очень замечательный. Правда же, Рун? – С тобой, моё солнышко, все мои дни замечательные, – ласково поведал он. Лала засияла улыбкой ещё ярче. Так и заснула, сияя. Почти мгновенно. Рун посидел подле ещё немного, и с сожалением отпустил её ручку. Она была в такой позе, что не удержать, когда сам ляжешь. Свет её улыбки начал медленно угасать. Угасал, угасал, и угас совсем, сменившись на спокойное умиротворение. «Ну ничего», – подумал Рун. – «Завтра снова вспыхнет. Сразу как встанем». Он снял рубаху. Усмехнулся, что опять она не видела его голый торс. Может с утра увидит. Может нет. Ей как будто хотелось увидеть. А ему хотелось делать всё, что ей хочется. Плохого она не пожелает. Он разулыбался, думая о ней. Сам не заметил, как уснул, погружённый в счастливую мечтательность.