Хочешь, одна пойди. Скажешь, что у меня дела. Я тебя провожу, и всё, – мягко предложил Рун. – А то заметят, что мы в ссоре, если вдвоём будем. – Ладно, – согласилась Лала. – А если хочешь другого искать, надо всем объявить, что мы расстались. Я уж придумал. Буду говорить, понял, что я тебе не пара, и отпустил, развеяв первые два желания третьим. Вот. Отведу тебя к барону. Поди поселит у себя, не откажет. Только я не знаю, как ты будешь объяснять всем, почему домой в свой мир не возвращаешься. Можно говорить, наш мир решила посмотреть, потому и не торопишься к себе. Ну или всё же рассказать про проклятие. Лала не ответила. Какое-то время она лежала не двигаясь. Потом зашевелилась и села на лежанке. Уставилась на него печальными глазками. – Рун, ты считаешь, ты мне не пара? – тихо спросила она. – Ну… да, – честно ответил он. – Это и ежу понятно. – И кто же мне пара по-твоему? – Кто-нибудь галантный. С гербом и титулом. Кто сможет защитить, и обогреть, и кров дать… не столь убогий, как у нас. – Но ты меня поймал, Рун. Я дарована тебе небом. Как бы, – заметила Лала. – И что? Причём тут пары? Фей же ловят для исполнения желаний. Не для женитьбы. Хотя иное было бы неплохо, – чуть усмехнулся Рун. – К тому же я тебя отпустил. Значит это не был дар. Это была насмешка небес. Поймал, но остался ни с чем. Правда ты опосля вернулась. Однако это уже было твоё решение, небо тут ни при чём. – То, что ты меня отпустил, небо тоже ни при чём, Рун, – произнесла Лала грустно. – Как бы не так! – не согласился он. – Я не мог тебя оставить. Никак. Небо не могло не знать об этом. Значит посмеялось надо мной. Когда послало тебя мне. – Всё, Рун, творится волею небес. Мы были счастливы. Оба. Никакая это не насмешка. Это большой дар. – Это ещё большая насмешка, чем ты думаешь. Ты уйдёшь к другому, сильно я буду счастлив после этого? Буду ходить и благодарить небеса, какой я баловень судьбы. – Будешь жалеть, что меня встретил? – Ну почему же. Пусть лучше небо шутит, чем наказывает. Узнал хоть, что такое счастье. – Значит это всё же был дар, – мягко возразила Лала. – Ну, может и так, – пожал плечами Рун и улыбнулся. – Тебя не переспоришь, Лала. – Рун, – вдруг посмотрела она на него просяще почти с мольбой, – давай мириться. Пожалуйста! Болезные интонации, слышимые в её словах, отозвалась тоской в его душе. Рун бы и сам хотел. Всем сердцем. Но разве можно здесь исправить что-то. Ему казалось, их отношения навек разбиты, и не собрать осколки. – А как? – спросил он, испытывая глубокое сожаление. – Обнимешь меня, тут и помиримся, – с невинной верой поведала она. – Давай, – вздохнул он. Лала выпорхнула с лежанки, подлетела к нему. Остановилась в пол шаге, опустилась на ножки. Стояла и ждала, глядя на него. Глаза её лучились теплотой, и грустью, и надеждой. Ну как тут не прижать её к себе. Рун шагнул к ней и обхватил руками. Лала одарила его взглядом, полным нежности. – Рун, – произнесла она взволнованно виноватым голоском. – Прости меня, мой славный, я была очень неправа. Я всё время очень счастлива с тобой. Очень-очень. Это твоё отношение ко мне. Магия объятий родится ведь от чувств мужчины к фее. Твои ко мне сильны. Сказала ненароком тебе то, что тебя расстроило, ты огорчился, а я вместо того, чтобы утешить, набросилась на тебя. Я нехорошая. Мне очень-очень стыдно. Простишь меня, любимый? Её личико было исполнено неподдельных переживаний. Руну стало бесконечно совестно, что он причина её горести. Такое светлое счастливое созданье. И вот страдает. – Думаю, что это всё-таки моя вина, а вовсе не твоя, – с раскаяньем проговорил он. – Я будто бы хожу по кругу, Лала. Каждый раз кажется, уже смирился с твоей природой, и принял её, и счастлив. Но вдруг снова обожжёт. Внутри. И снова тебя обижаю. Не знаю, что с этим делать. Правильно, что ты решила уйти к другому. В глазах Лалы отразились удивление и растерянность. – Рун, я не хочу к другому, – прошептала она очень искренне. – Я хочу быть с тобой. У Руна болезненно защемило в груди. – Правда? – проговорил он с трудом, словно не решаясь поверить. – Правда. Мой зайка. Он глубоко вздохнул, чувствуя, как уходит тяжесть из сердца. И затем ему стало светло-светло на душе. – Ой! – промолвила Лала чуть ошеломлённо довольным голоском. – Как обухом по голове, Рун. Смотри не отпусти меня только, а то упаду. – Да уж не отпущу, – пообещал Рун. Какое-то время они стояли молча. Лала положила голову ему на грудь. На её личике расцвела улыбка счастья. – А магии-то всё ж заметно меньше, чем было. Ну, до ссоры, – с деланным укором пожаловалась она, а затем добавила виновато: – Не можешь меня до конца простить, Рун? Так сильно тебя обидела? – Ну… про другого. Мощно резануло. Внутри. Когда ты сообщила, что уйдёшь. Не пришёл ещё в себя пока, – признался он. – Прости, любимый, чуточку в сердцах сказала. Я не со зла, не для того, чтоб сделать больно. А раз тебе так трудно. Чтобы не страдал. Освободить тебя от муки быть со мной. Вот что в виду имела. Уйти от тебя, это последнее, чего я хочу. И вообще, Рун, ты очень неправ на счёт моей природы. Она хорошая. Подумай, мы с тобой друзья, но дружим так, как ни одна девица с парнем ещё наверно не дружила. Ведь наши отношенья чувств полны, не свойственных для тех кто просто дружит. В них много нежности, и счастья. И объятий. Почти что правда как невеста и жених. И всё благодаря моей природе. А ты её совсем не ценишь, Рун. Не ценишь этого всего, что между нами. – Я это всё очень ценю, Лала. Ты не представляешь, как, – с чувством произнёс Рун. – Но если ты думаешь, что на свете есть хоть один парень, который сможет, обнимая тебя постоянно, с тобой дружить, ты… наивная. – Со мной нельзя дружить? – удивилась Лала. – И от чего же? – Да оттого что начинаешь вскоре… хотеть гораздо большего, чем дружба. И это неизбежно. – Но ты меня не можешь полюбить. Из-за проклятья, Рун, – не согласилась Лала. – Считай, как хочешь, только я тебя люблю, – уверенно возразил он. – А вот и нет, – мягко сказала Лала с лукавой улыбкой. – А вот и да, – усмехнулся Рун. – А где же моя магия? – поинтересовалась она невинно. – Пожертвуй что-нибудь, тогда поди вернётся. – Лягушек нет поблизости, – весело проронила Лала. Рун рассмеялся, Лала тоже. – Ну вот, уже получше, – буркнула она. – Лала, – позвал он. – Что, милый? – спросила она добродушно. – А если ты превратишь лягушку в подобие себя, это будет прям одинаково? Ну… целовать. Я и не отличу? – Ну, не совсем, Рун. Для лягушки ты будешь просто незнакомый чужой человек. Она к тебе ничего не будет чувствовать. А я к тебе очень много всего чувствую. Это большая разница, Рун. Для… поцелуя. Я думаю. Огромная разница. Она подняла голову и стала глядеть ему в глаза. И столько было тепла, и ласки, и приязни, и милого очарования, и трогательной доверчивости в её взгляде. Ну где тут выдержать простоватому деревенскому пареньку. – Ох, мамочки! – в радостном удивлении прошептала Лала. – Держим меня, Рун, только. Пожалуйста! – Держу, держу, – успокаивающе заверил её Рун. А потом улыбнулся, – Такие у тебя слабенькие ножки. И крылышки. Любовь моя. – Да, феи очень хрупкие созданья, – подтвердила Лала счастливо. Время шло, а они стояли, согревая друг друга. – Надо идти, Лала, – вздохнул Рун. – Полдень уж почти. – Давай, Рун, чуть опоздаем к кузнецу. На пять минуточек, – попросила Лала нежным голоском. – Поди простит. – Давай, – тихо произнёс он. – Я тоже не хочу… так скоро… отпустить тебя.