– не понял Рун. – Ну какая-какая, там вроде одна только была. Кроме меня. – Найя что ли? – Найя, Найя, – усмехнулась Лала. – Чего ей на меня заглядывать. Все смотрели только на тебя. – Нет, Рун. Я же не слепая. Сначала да, на меня. А потом всё больше на тебя. Так и поглядывает, так и поглядывает. Между вами что-то было? Рун от души рассмеялся: – Ох и фантазёрка ты, Лала! Нравилась она мне когда-то. Вот и всё. – И сейчас нравится? – Сейчас нет. Давно уже. Ты хоть понимаешь, кто это? Это лучшая подружка старшей дочери главы деревенского, сестры самого главного моего недруга. Они гадости про меня говорили разные. Быстро разочаровываешься в том, кто подлое тебе делает. – Она подлая? – поразилась Лала. – Вроде хорошая девушка. Феи в общем-то чувствуют сердца людей, Рун. Хотя и не всегда. – Да у нас все хорошие. Почти. Только вот ко мне почему-то плохо относятся, – посетовал Рун с улыбкой. – Это просто неприязнь как бы. Знаешь, Лала, я подозреваю, она догадывалась, что нравится мне. В те времена думал, нет, а теперь… иного мнения. Когда все стали меня нелюбить, быть может она так пыталась доказать подругам, что я ей не по душе. Тоже говоря обо мне дурное. Чтобы над ней не стали подтрунивать ненароком. Ну там, «невеста слабоумного» и тому подобное. Но мне как-то всё равно, какие у неё были причины. Подлость есть подлость. – Милый, может ты слишком сурово судишь? – мягко заметила Лала. – Если это произошло давно, вы же детьми были ещё. Она девочка была совсем. Что ты от неё хочешь? – Лала, это же не шутки, – покачал головой Рун. – У меня жизнь отняли практически. В деревне просто стало невозможно находиться. Никаких надежд на будущее. Я, когда тебя поймал, я же пошёл в лес зелье испытать, с мыслью, испытаю, и отправлюсь навсегда в дальние края искать лучшей доли. Но в дальних краях сгинуть гораздо легче, чем счастье найти. Мой дедушка так говорил. Все они, все деревенские, каждый по чуть-чуть, приложили руку, чтобы помочь мне сгинуть. И она. И она поболе многих других. Давно уж мне не нравится. Даже не понимаю сейчас, чего я в ней находил. – Она миленькая, – сочувственно промолвила Лала, чуть улыбнувшись. – Ну… наверное, – признал Рун. – Я думаю, Лала, ей любопытно могло быть. Мы же за последние несколько лет и словом с ней не обмолвились. Ни одним. Повзрослели оба. Вот и поглядывала. Чтобы понять, каким я стал. Но мне всё-таки кажется, она, как и все, на тебя смотрела в основном. За оградой неподалёку показалась чья-то любопытная физиономия, и Рун предпочёл замолчать. Вскоре они добрались до избы. Стражники стояли чуть в стороне, фактически за воротами деревни. Увидев Лалу, застыли на месте, пялясь с довольными лицами на неё, на её крылышки, на её ножки. Вот уж кто получал истинное удовольствие от своей нынешней работы. Рун отпер калитку. – Входи… влетай, моя красавица. – Ах, какой галантный у меня кавалер сегодня, – порадовалась Лала. – И у Тияра, заметь, ел исключительно ложкой, – похвалился Рун. – Я страх какой воспитанный теперь. Лала весело рассмеялась. А потом посмотрела на него загадочно: – Мой зайка, давай в дом зайдём. Передохнуть. На пять минуточек. – Давай, – пожал плечами Рун. Передняя дверь была не на засове, они вошли, и лишь Рун затворил её, Лала приблизилась к нему совсем вплотную. Стояла и буравила его глазками иронично и ласково в полутьме сеней. Рун прижал её к себе. Она вздохнула счастливо: – Только и мечтала об этом, пока мы были у дяденьки Тияра. – Попросилась бы там, – усмехнулся Рун. – Тебя вроде не смущает прилюдно обниматься. – Тебя смущает, – буркнула она. – Ты понежнее, когда мы одни. Ну и в гостях, забыв про всё на свете, в друг друге раствориться… было бы наверное невежливо. Если надолго. Сейчас хочется подольше. Хоть несколько минуточек. Соскучилась. – Ты меня, Лала, удивила сегодня, – признался Рун добродушно. – И чем же, милый? – Так складно сочинила. Ну, про то, как случайно выполнила моё желание. И так правдиво говорила. Не догадаешься, что всё обман. – Ты меня рассмешил. Когда про драконов начал сочинять. Стало радостно, оно само и придумалось. Немножечко это нехорошо Рун. Неправду говорить тем, кто тебя встречает столь радушно. Но мы не из зла это делали. Если они когда-нибудь узнают, что мы обманывали, то может и обидятся к сожалению. Но если узнают, почему мы обманывали, не обидятся ни за что. Они хорошие люди. Когда я домой ворочусь, ты им расскажи, Рун, правду. И попроси прощенья от меня. – Ладно, – пообещал Рун. Лала положила голову ему на грудь. – Знаешь, Рун, – произнесла она умиротворённо, – это очень важно. То, что мы сегодня сделали. Ходить в гости. Теперь в доме дяди Тияра к тебе лучше будут относиться. Ты не будешь совсем один. Когда я уйду. Ты только береги это. Связь с людьми. Не отворачивайся от них сам. Хорошо? – Ко мне сейчас лучше относятся лишь из-за тебя, – промолвил Рун. – Уйдёшь, наверняка всё сразу вернётся к тому, что было. – Не обязательно, Рун, – мягко сказала Лала. – От тебя тоже многое зависит. Ты сегодня стал чуточку роднее и понятнее семье дяди Тияра. Как и они для тебя. Не забыть этого ни им ни тебе. Это в вас останется. И во мне. Они точно будут к тебе лучше относиться теперь. – Может и так, – вздохнул Рун. – Может у меня всё и наладится. Посмотрим. Так ты из-за меня пошла к Тияру? – Нет, Рун. Хотелось посмотреть, как у вас живут. Просто я вдруг сейчас поняла. Как это важно для тебя. Мне было очень интересно у дяди Тияра. У вас, Рун, всё-всё-всё другое, чем у нас. И дома, и мебель, и посуда, и одежда, и двери, всё-всё. Даже лошадки другие и курочки. У нас курочки поменьше и иной окраски. Кудахчут, правда, так же. Я и не мечтала, что когда-нибудь посмотрю ваш мир. Смогу в столь далёких от дома краях побывать. Это больше приключение. Удивительное. – Нам надо как-то начинать решать твою проблему с проклятьем, – заметил Рун. – Надо, – согласилась Лала счастливо. – Может завтра у барона спрошу помощи и совета. Или пока не буду. Сходим к магу вашему для начала. Вдруг он умел в развеивании злых чар. Представь, придём к нему и… всё. И я домой отправлюсь. – Ты сразу же отправишься? Немедля? – Не знаю, Рун. Наверно всё же нет. Недельку хоть побыть, чтобы всё узнать у вас. Раз уж попала в мир ваш, надо ль торопиться назад? Не будет боле шанса. Ну и тобой насытиться охота хоть сколько-то, – разулыбалась она. – Пока что не выходит. Не оторваться. Развеется проклятье, ты влюбишься. Уж за неделю точно. Ещё и могущество обрету. Как было б славно. – Жестокосердная! Влюбить и бросить. Вот так фея! – с деланным мрачным осуждением подивился Рун. – Совсем я не жестокосердна! – добродушно возразила Лала. – Не изменить своей судьбы, Рун. Я буду очень тосковать по тебе, когда вернусь. Может даже плакать иногда, чтобы ты знал. Ты теперь навсегда в моём сердечке. Ты мой лучший друг. – А можно быть не лучшим, но возлюбленным? – поинтересовался Рун невинно. – Ну, ты вообще-то мой жених понарошку, – весело напомнила Лала. – Это примерно то и есть. – Пожалуй так, – признал он. Лала вздохнула глубоко. И нехотя отстранилась: – Пойдём, Рун, за гусеничками. Нужно их отнести всё же.