Лала задумалась, сосредоточенно повторяя фразу заговора про себя.
— Я запомнила, — с воодушевлением сообщила она.
— Тогда я покину вас, гости дорогие, — извиняющимся тоном поставила их в известность юная ведунья.
— И куда же ты уходишь, милая Анта? — удивилась Лала.
— В дюжине вёрст отсюда есть поселение старообрядцев. Там у меня родня, — поведала девица. — Пойду им покажусь. Пусть хоть увидят, какая я была. Да открою им секреты забытые. Пока вновь старой не стала, не запамятовала. Ну и хочется одного старичка навестить. Тоже там живёт. Ухлёстывал за мной молоденькой. Пусть снова полюбуется.
На последних словах она разулыбалась.
— Чтож, коли так, прощайте, дорогая бабушка-ведунья, — озорно произнесла Лала. — Спасибо вам за всё. Мы уже уйдём, когда вы воротитесь.
Она вдруг подлетела к девушке и обняла её.
— Вам спасибо, добрая фея Лала, — душевно поблагодарила её Анта.
— Только не расстраивайся пожалуйста, как волшебство рассеется. Это доброе волшебство, — попросила Лала.
— Не расстроюсь, — заверила Анта, сияя. — Оно чудесное. Действительно, стоит пол царства.
Лала отступила от неё. Анта посмотрела на Руна, словно ожидая объятий и от него. Взгляд Лалы немедленно стал суровым и очень серьёзным. Анта рассмеялась.
— Прощайте, гости дорогие.
Она быстро вышла, кошка покинула избушку вместе с ней. Дверь закрылась, Рун с Лалой остались одни. Сколько-то времени они стояли молча, задумчивые.
— Ох уж эти девицы, — тихо посетовала Лала с чуть расстроенным выражением личика. — Не успела помолодеть, как начала глазки строить.
— А она строила? — с сомнением осведомился Рун. — Баба Анта, мне?
— А то ты прям не заметил, Рун, — в голоске Лалы прозвучали нотки недоверия и упрёка.
— Ну не сердись, любимая, — он шагнул к ней и прижал к себе. — Я не заметил. Правда. Как мне было заметить, когда я замечаю лишь тебя?
— А сам только и поглядывал на неё, — буркнула Лала.
— Ну, это же чудо чудесное, — мягко объяснил Рун. — Я такого даже представить не мог! Что увижу когда-нибудь. Как кто-то помолодел. Я на чудо дивился. Ну и как зелье варит, тоже интересно было. Очень. Лишь поэтому смотрел. Мало ли девиц вокруг. Из девушек меня интересуешь только ты, красавица моя.
— Правда? — с надеждой жалостливо спросила Лала.
— Правда, — ласково улыбнулся он. — И она, между прочим, не такая уж и миленькая, как считает себя. Хотя конечно… глаза как уголья, волосы как смоль. Порода-то видна ведовская. Ничего не скажешь.
Лала вздохнула расслабленно.
— А вообще, ты меня удивляешь, Лала, — усмехнулся Рун. — Уже и к старушкам меня ревнуешь.
— И вовсе я не ревную, Рун, — возразила Лала со смущённой улыбкой. — Просто не хочу потерять. Коли влюбишься в кого-то, потеряю неизбежно.
— Ну, теперь мы долго не встретим никаких старушек. Можешь пока не переживать боле, — с юмором успокоил её он. — Или может сейчас зелье сработает, и получишь ты своё могущество. И домой через несколько дней отправишься. К слову, не вижу почему-то в тебе радостных ожиданий по поводу могущества. При том, что возможно оно столь близко.
— Могущество волнует, Рун, пока ты беспечная, — умиротворённо промолвила Лала. — Когда переживёшь тоску по дому, и боль разлуки при разрыве с женихом, и страх неволи, и злодеев нападенье. И теплоту любви чужого сердца. И упоенье счастьем бесконечное. Оно уже как будто и не важно. Ну, важно, но поменее чем раньше. Есть многое настоль его важней, что на одни весы и не поставишь.
— О как заговорила, — подивился Рун весело. — Надеюсь, я один из этого много? Того, что важнее могущества.
— Да ты, ты, заинька, — подтвердила она с нежностью.
Прошло сколько-то времени, и зелье в плошках остыло.
— Поди уже всё? — вопросительно посмотрел Рун на Лалу.
Она подошла к столу, попробовала жидкость пальчиком:
— Давай ещё несколько минуточек подождём, милый.
С её личика не сходило сияние, что не удивительно, с учётом, чем они занимались весь этот период ожидания.