Собирать веточки оказалось не самой простой задачей. Потому что Лале всё время хотелось объятий. Минутка пройдёт, и всё, один прутик найдут, и снова ей уж хочется, и прижимается, безмерно радостная, сияя так, что казалось, озаряет весь лес, и небо, и мир. И просит держать покрепче из-за подкашивающихся ножек. Вся была растворена в этом — в счастье, в романтике, в свидании. А сама ласковая-ласковая. Ну такая милая, такая лапочка. На сердце сладость бесконечная — вот что Рун ощущал от этого всего. Счастлив был. Голова как будто кружилась от происходящего.
— Лала, ты сходишь с ума, — рассмеялся он, когда она в очередной раз прижалась к нему, лучась улыбкой.
— Вовсе нет, котик, — тихо произнесла она с довольным личиком.
— Ну, значит, меня хочешь свести.
— Уже свела, — порадовалась она. — Видел бы ты себя. Не отпусти меня только, Рун.
— Да не отпущу, не отпущу, красавица моя. Боюсь, мы так все три дня хворост и прособираем. Столько ходим, и нечего не собрали почти.
— Ну и пусть, Рун. Мне понравилось. Теперь всегда буду собирать его с тобой.
— Дак я тогда с голоду помру, — с юмором посетовал Рун. — Дрова-то нужны, чтобы готовить, а не обниматься.
— Кому как. Мне чтобы обниматься, — весело возразила Лала. — Не переживай, мой дорогой, станешь умирать от голода, я тебе кушаний наколдую. Ведь тогда это будет необходимость. Крайняя.
— Да уж, — подивился он, не найдя слов. А затем покачал головой чуть задумчиво. — Ох, Лала. Боюсь, объятья не доводят до добра тех, кто не суженый по правде. Смотри что происходит. Ежели так дальше пойдёт, как бы не вышло, что ты сама начнёшь мне жертвовать.
— Нет, милый, так не будет, — счастливо вздохнув, сказала Лала по-доброму. — Это свидание, и мы наслаждаемся им, вот и всё. Наверное так и должно быть, как сейчас у нас, когда у феи объятий свидание с её человеком.
— А для фей объятий это нормально? Свидание с человеком, — полюбопытствовал Рун. — Вы все так делаете?
— Не знаю, мой хороший. Навряд ли. Возможно ты первый, с кем подобное происходит, — улыбаясь, с нежностью поведала Лала. — У нас нетипичные отношения. Обычно феи служат, а не дружат. Ведь их не отпускают. А если отпускают, возвращаются домой. Тебе очень-очень повезло, любовь моя.
— Да, очень, — признал он с теплотой. — Солнышко моё синеглазое.
Лала снова вздохнула от переполняющих её чувств.
— Не отпусти меня только, Рун, — прошептала она.
Время шло, утро сменилось днём, стало знойно. Лала всё так же сияла безудержно. Кажется, она немного утолила свою жажду объятий, но лишь немого, это всего-навсего означало, что она теперь сама держалась на ножках, обрела более игривое умиротворённое расположение духа, ну и подходила прижаться чуть реже. Не через каждую веточку, а через две-три. Дело с хворостом у них продвигалось медленно. Всё что они собрали — это жиденькую охапочку прутиков эдак в три десятка. Но Рун не переживал по сему поводу, ну как можно переживать из-за подобной ерунды, когда рядом любимая девушка, и не просто рядом, а как будто упивается твоим обществом, неудержимо радуясь жизни. В какой-то момент он заметил, что Лала несколько изменилась в настроении, стала поглядывать на него загадочно. Приязненно и загадочно. Это привносило некую новую дополнительную краску в её очарование, пробуждая в нём лёгкое весёлое недоумение.
— Что ты так на меня смотришь? — улыбнулся он, не выдержав в конце концов.
— Пойдём на бережок, Рун, — ответила она многозначительно.
— Устала? — с участи ем осведомился он.
Лала коротко кивнула. Он взял её за руку. Вскоре они вышли обратно на прибрежный лужок, где лежали куртка и сумка. Рун бросил ветки рядом.
— Хочешь прилечь? — обернулся он к Лале.
Она отрицательно покачала головой, буравя его глазками с ожиданием.
— Стоя или сидя? — усмехнулся он.
Она снова отрицательно покачала головой, подлетев к нему вплотную. Личико её сияло. Уставилась на него своими огромными глазищами и глядела мило и очаровательно, всё с той же загадочностью.
— А что тогда? — слегка растерялся Рун, осенённый тайной надеждой, что раз дело не в объятьях, может решила поцеловать? Ну ведь ведёт же почему-то себя так необычно. Словно что-то важное должно сейчас произойти.
— Вот, Рун, настало время, — мягко и серьёзно проговорила Лала.
— Для чего? — осторожно задал вопрос он.
— Для самого романтичного. Теперь возьми меня на ручки и неси в водичку.
— А! — он разулыбался. — Вот оно что.
— Оно самое, заинька, — голосок Лалы был переполнен ласковыми нотками.