— Сейчас кажется уже не выйдет.
— Опять я виновата.
— Вовсе нет. Бессмысленно всё это, Лала.
— Что? Наша дружба?
— Ты, Лала, не понимаешь, что это дружба лишь для тебя, — мягко заметил Рун. — Проблема в том, что я и правда часто принимаю тебя за свою… девушку. Иное сложно, когда всё время обнимаемся с тобой, и ты мила и ласкова. Обман. Не твой, твоей природы. Нам всё же надо как-то расстаться. Не сейчас. Когда найдём кого-то, кто тоже магию тебе сможет давать, и стать тебе защитою надёжной. Иначе это не закончится никогда. Неизбежно снова будем ссориться и обижать, ты меня, а я тебя. Не первый же раз это происходит. Потому что мы оба принимаем друг друга за кого-то ещё. Не того, кто мы есть. Ты меня просто за друга. А я тебя за свою девушку.
— Не ценишь ты, Рун, своего счастья, — с грустью посетовала Лала. — Потом жалеть станешь. Когда разлучимся. Да поздно будет.
— Ты всё равно когда-нибудь уйдёшь. Чем раньше, тем менее больно будет расставаться.
— Так может мне сейчас уйти? — расстроено поинтересовалась Лала.
— Ну, Лала! Не надо так говорить.
Рун поднялся, протянув к ней руки.
— Иди ко мне, малышка, — позвал он по-доброму, отбросив все свои ненастные чувства.
— Нет! Не хочу, — обижено отвернулась она.
Его лицо стало непроницаемым.
— Только не уходи, Лала, — сказал он спокойно. — Пока мы не дойдём до людей. Пропадёшь ты одна. Не стою я того, чтобы из-за меня пропадать. Я постараюсь тебя излишне не беспокоить.
Она не ответила. Рун вернулся к костру, стал неторопливо есть, глядя на воду. Было очень знойно, с озера дул лёгкий ветерок, принося едва различимый запах водорослей, всё так же кружили чайки, занятые своими птичьими заботами, голубела безбрежная бесконечность неба, отражаясь в простирающейся на много вёрст одёрнутой небольшим волнением водной поверхности. Вдали вздымались окутанные туманной дымкой холмы. Весь окружающий огромный мир жил своей размеренной безмятежной жизнью, и эта безмятежность немножко радовала глаз, немного отзывалась внутри тоской, оттеняя печаль на сердце.
— Рун, — произнесла Лала негромко.
— Что, Лала?
— Давай всё же не пойдём сегодня, — попросила она. — Не хочется лететь. Нет сил. Ты обещал три дня. Тут красиво. И есть подружка. Хочу тут ещё побыть. Может быть завтра.
— Как пожелаешь, — пожал он плечами.
— Тогда полечу к ней. К Мияне. Не жди меня до вечера, ладно?
— Мне бы не хотелось отпускать тебя одну. Куда-то далеко. Мало ли что, — осторожно поведал Рун.
— У меня много магии. Не беспокойся за меня. И я всё равно полечу, — мягким но категоричным тоном заявила Лала.
— Хоть поешь сперва.
— Не хочется, Рун. Вечером покушаю.
Она поднялась, воспарив, неторопливо пролетела к берегу и направилась куда-то вдаль, почти касаясь воды ножками. Рун ещё долго наблюдал, как она удалятся в сторону островков, становясь всё меньше и меньше, превращаясь в едва различимое светлое пятнышко.
Лала сидела, грустная, у воды на низенькой травке небольшого каменистого островка, когда к берегу подплыла Мияна.
— Лала, на тебе лица нет, — с обеспокоенным удивлением вымолвила она. — Что-то случилось?
— Случилось, — вздохнула Лала. — Прости, Мияна, что снова позвала, отрывают тебя от твоих дел. Не хотелось быть одной. Ты можешь со мной побыть?
— Конечно, — Мияна выбралась наполовину на сушу, так что в воде остался лишь хвост. — Хочешь поговорить? Вы что, поссорились?
— Поссорились, — печальным голоском подтвердила Лала. — А как ты догадалась?
— Что тут догадываться, Лала, если ты такая расстроенная, и ищешь моей компании, когда у тебя свидание и есть кавалер. Даже и сомневаться не приходится. Расскажешь, что произошло?
— Мы ужасно поссорились. Просто ужасно-ужасно! Кажется, теперь не помириться, — упавшим голоском сообщила Лала.
— Как жаль, — искренне посочувствовала Мияна. — Он тебя обидел?
— Обиделся. И уж потом меня обидел.
— А что было?
— Это довольно длинная история, Мияна.
— Я никуда не тороплюсь, Лала, — по-доброму отозвалась русалка.
— Мияна, может ты на бережку со мной посидишь? — предложила Лала.
— Знойно, — с сожалением посмотрела на неё русалка. — Чешуя будет сильно сохнуть. Я тут тебя прекрасно слышу, подруженька.
— А хочешь, я тебя в человека превращу? На время. А то так всё же неудобно разговаривать.
— Ты правда это можешь, Лала? — восхитилась Мияна.
— Сейчас могу, моя хорошая.
Мияна с трудом выбралась на берег полностью. Лала немедля взмахнула рукой, с её кисти отделился синий свет, перешёл на русалку, и хвост у той превратился в ноги. Мияна с изумлением и любопытством уставилась на них, стала разглядывать, попробовала пошевелить, подвигать ступнями, пальчиками, согнула в коленках, провела по коже рукой. И потом рассмеялась, блестя глазками от восторга: