— Какая дикость. Даже для Эндана, — с недоверием бросил Афоэнтос Первый. — Не варвары же всё-таки. Неужто… настолько низко рыцарство там пало? Уже не честь свою блюдут, а грабят. Не защищают дам, наоборот… берут в полон?
— Поверить в это мне и самому. Непросто было поначалу, — признался лорд Триаланджи. — Я много размышлял, и понял. Тут есть прелюбопытнейший момент. Сие вполне возможно расценить… не как падение, а как великий подвиг. Для рыцаря честь самое святое. А значит, ежели согласен он. Её отринуть ради важных целей, во благо короля и государства, то это наивысший подвиг. Из всех, что только можно совершить. Вот и выходит, соответственно, что рыцарь по правде не утрачивает честь. Наоборот, становится героем. Причём весьма богатым, ведь и треть. Добычи это тоже очень много. И кто узнать сумеет, что он грабил? Те, кто ограблены, лежат на дне, и не расскажут никому живому. Фактически монарх лишь будет знать. И будет благосклонностью своей одаривать за преданность такую.
Афоэнтос Первый надолго призадумался, нахмурив брови.
— Хочешь не хочешь, но и нам. Придётся тоже строить верфи, — произнёс он наконец с сожалением. — Вот только злато где на это взять? Поднять налоги?
— Роптать начнут, пожалуй, лорды, — заметил Триаланджи.
— С них станется, ты прав. И почему. Один я должен печься о стране, а все лишь о мошне своей пекутся? — посетовал Афоэнтос Первый.
— Не дальновидны, государь. Им далеко до вашей мудрости, — вежливо пояснил лорд Триаланджи.
— Так где мы будем деньги брать на верфи? — с настойчивостью посмотрел на него монарх.
— Я посчитаю, сколько нужно злата, и материалов, и людских ресурсов, и вам доклад представлю, исходя из цифр, ваше величество.
— Ну хорошо, — кивнул король. — На этом всё с почтовыми делами? Или ещё какие-то остались, что нашего внимания достойны?
— Всё остальное в основном рутина, которую я сам решить могу, если на это будет ваша воля, мой господин, — отозвался советник Триаланджи. — Там как обычно: жалобы, прошенья, разнообразные. Отчёты по налогам. Доклады с приграничных территорий. Ну и так далее. Но есть одно письмо. Которое я не могу прочесть без вашего прямого указанья. Его прислали конфиденциально. С пометкою, вам лично в руки.
— Что за письмо? — заинтересовался Афоэнтос Первый.
— Из северной провинции глухой. От лорда Ар Шаени.
— Из глухомани конфиденциально? — подивилась монаршая особа не без юмора. — И что же там могло произойти? Напали волки?
Лорд Триаланджи рассмеялся.
— Это ещё не всё, ваше величество. Гонец, что вам привёз сие письмо, ответа ждёт.
— Ответа ждёт? Как интригующе, — поиронизировал Афоэнтос Первый, улыбаясь. — Ну, прочитай нам данное посланье.
Лорд Триаланджи взял со стола один из свитков, сломал печать, развернул его.
— Сначала, как и надлежит, вас восхваляет лорд Ар Шаени, — поведал он, едва углубившись в текст.
— Изобретательно? — полюбопытствовал король.
— Что от провинциала ожидать? Изящества не много, ваше величество, — сообщил советник. — Вам зачитать?
— Не всё, какой-нибудь пример.
— «Ваши блистательность и благородство нам служат светочем в ночи, ведя нас к свету» — продекламировал лорд Триаланджи. — Пожалуй, это более всего изобретательная фраза.
— «Светоч» и «свет» в одной строке? Аляповато, — покачал головой король.
— Остальное ещё хуже, сир. Но может слишком торопился лорд. Раз у него столь срочная нужда до вас возникла, — позволил себе предположить советник.
— Быть может. Ладно, к сути перейди.
— «Один из самых верных мне людей на днях проездом был в баронстве Ар Намеда» — принялся читать лорд Триаланджи. — «И стал свидетелем неслыханного дива. О коем я считаю своим долгом Вас известить. На земли Ар Намеды с неделю или две тому назад явилась фея, чудеса творя, и поселилась во крестьянском доме недалеко от его замка».
На лице Афоэнтоса Первого нарисовалось удивлённое выражение. Весьма озадачен был и лорд Триаланджи. Он продолжил:
— «Во избежание каких-либо ошибок, и чтобы не доверить невзначай бумаге слишком много важных слов, сие посланье отправляю Вам с гонцом, который фею видел сам и может всё рассказать доподлинно о ней, если на то случится Ваша воля. Ваш преданный слуга, Лорд Ар Шаени».
Советник закончил читать, с недоумением воззрившись на короля. Афоэнтос Первый молчал, размышляя. В его глазах читались лёгкое замешательство и недоверие.