— Тогда тебе придётся дать мне волю, — улыбнулся он. — Хотя бы на время. А то прижала, не вырваться.
— На время так и быть, — раздобрилась Лала, отпуская его. — Чего не сделаешь ради блага любимого.
Рун постарался убрать с лица весёлое выражение, чтобы не показаться странным. Открыл дверь комнаты.
— Заходите к нам, милости просим, — позвал он. — У нас поудобнее будет, я думаю.
Шэух неторопливо прошёл внутрь, огляделся.
— Знатно ты устроился, — покачал он головой. — Камин, кровать. Достаточно просторно. А я, выходит, что ючусь в гораздо худшей комнатёнке. И кто из нас дворянин?
— Я просто раньше вас комнату снял, наверное, — поделился соображением Рун чуть извиняющимся тоном. — Она одна тут такая большая.
— Наверное, — кивнул Шэух. — Меня-то дождь сюда загнал, если честно. В сей клоповник. В этом городе и более приличный постоялый двор есть. Да я не привередлив, в общем. Немало путешествовал по миру. Бывал и не в таких местах.
— Садитесь куда вам удобно, — гостеприимно молвил Рун, затворяя дверь.
— Камин бы надо развести, — заметил Шэух.
— Да вроде тепло, — выразил острожное недоумение Рун. — Тут за дрова платить нужно. Зачем тратиться, если тепло?
— Так пасмурно, считай что тьма. Светлее будет. И посушиться получше не помешает. Вот же дрова лежат.
— Я за них не платил, — сообщил Рун аккуратно.
— Зачем за них платить, они уже оплачены, — посмотрел на него Шэух непонимающе.
— Я просто впервые на постоялом дворе, не знаю, как тут и что, какие порядки. Сказали, что надо платить за дрова, — объяснил Рун.
— Понятно, — проронил Шэух. — Эти дрова уже оплатил тот, кто до тебя тут был. Дрова же не по одному покупают, и с собой не забирают, что останется. Эти можешь жечь. Кончатся, новые покупать нужно. Но сколько они там стоят? Пол медяка? Разжигай, Нур. Есть чем разжечь?
— Да.
Шэух взял стул, сел рядом с камином, стал наблюдать, как Рун возится с огнивом.
— Ну вот, другое дело, — проговорил он удовлетворённо, когда поленья занялись пламенем. — Сразу как-то поуютнее. Да и огонь вообще приятен, притягателен. Словно магия какая-то в нём. Не находишь?
— Ага, — согласился Рун, и перевёл взгляд на Лалу. — Милая, а как сесть-то, чтобы обниматься? На стульях… у нас сие не выйдет, а лавка слишком далеко от него, он этого не поймёт.
— Ладно уж, котик, держи меня пока за ручку просто. Буду мечтать, как останемся одни, — добродушно отозвалась Лала. — Мечтать тоже приятно, коли мечта исполнимая. Ждёшь, ждёшь, и потом…
Она разулыбалась, Рун тоже. Он принёс два стула, поставил рядышком вплотную, подождал, пока она сядет, затем уселся сам, взял её пальчики в свои. Лала тут же привалилась к нему плечиком. Вздохнула с умиротворённым сожалением, вроде и счастлива, и хочется большего.
— Ты прямо рыцарь стал у меня. Такой галантный, — порадовалась она.
— А что я сделал-то? Столь галантного, — полюбопытствовал Рун весёло.
— Ну как что? Галантный кавалер всегда после дамы садится.
— Правда? Вот не знал.
— А почему же тогда подождал, пока я сяду?
— Ну… — он призадумался ненадолго. — Как будто так сподручнее было. И чтоб на тебя полюбоваться заодно. Ты так садишься… Всё услада для глаз. Как крылышки складываешь, как волосы подбираешь, как юбку поправляешь, как ножки держишь. Целое зрелище. Дивное.
— Ой, спасибо, мой хороший, — засияла Лала ярче солнышка.
Она снова вздохнула, теперь уже без всякого сожаления, просто счастливо. Наступила тишина. Гость молчал, взирая на огонь. За окном где-то вдали послышалось едва различимо ржание лошади, затем лай. И всё снова стихло.
— Я, господин Шэух, в компаниях практически не был. Понятия не имею, о чём говорить, — честно признался Рун, почувствовав неловкость от затянувшегося молчания.
— Не был в компаниях? — слегка озадачился Шэух.
— Ну, только с охотниками, когда в лесу с дедом ходили. Но я был мал, лишь слушал, сам бесед не вёл.
— Чтож, для начала расскажи мне о себе. Чтоб знать, с кем я имею дело.
— Да нечего рассказывать, — пожал плечами Рун. — Крестьянин. Нур. В лесу обычно промышляю. Мелкую дичь и всё прочее, что лес пошлёт. Там, ягоду, грибы, коренья.
— Какие у тебя таланты?
— Таланты? — подивился Рун. — Да никаких.
— У всех имеются способности к чему-то.
— Навряд ли это про крестьян, — ответствовал Рун. — Работай и работай, и так всю жизнь.
— Ты, львёнок мой, талантливый обниматель фей. И врунишка, — напомнила Лала с юмором. — Хотя конечно этого не откроешь чужим.