— Чудно и странно мир устроен, — подивился Рун. — Столько всего в нём, и всё везде иначе. А где-то и с ног на голову. Когда рыцари презирают дам, или дамы ратники. Вот окажется сейчас, что я маг. Вдруг попутешествовать по миру удастся. Увидеть разное подобное.
— Рун, ты сильно не надейся, — попросила Лала с мягким сожалением. — Мы давно вместе, если бы в тебе была магия, иная кроме магии объятий, я бы наверняка это почувствовала. Могу и ошибаться. Но всё же вряд ли.
— Чтож, ну и ладно, — улыбнулся он. — Зачем мне магия, когда у меня есть кудесница своя.
— Кудеснице не разрешают колдовать. Под страхом жертв, — напомнила Лала, деланно опечалившись.
— Уж так боишься жертв, что только и колдуешь, — поиронизировал Рун. — Два чуда за сегодня сотворила. Хитра, ты, Лала, ох хитра. Никак не оштрафуешь.
— Ну, заинька, не ругай меня. Я хорошая, — с невинным очарованием посмотрела на него Лала. — Лучше бы обнял, пока дяденьку ждём.
Тут раздались шаги.
— Так, Нур, мне нужно немного твоих волос, — деловито сказал Шэух, зайдя в комнату. — Я должен отрезать. Ты сиди.
Он прошёл к столу, положил на оный несколько предметов: две скляночки, цепочку с прозрачным камнем на ней, коробочку, миниатюрные песочные часы. Рун следил за его действиями, чуть взволнованный, оставаясь на стуле. Шэух приблизился, ловким умелым движением отрезал у него маленькую прядь волос, снова направился к столу, бросил волосы в одну из склянок, пробормотал над ней что-то. Принёс склянку к Руну:
— Плюнь сюда. Только не харкай. Лишь слюной плюнь.
Рун исполнил сие пожелание. Шэух опять вернулся к столу, налил из второй склянки в склянку с волосами какую-то жидкость, взболтал, пошептал над ней, поставил на стол. Взял цепочку. Принёс Руну:
— Вот, держи. Растяни на указательных пальцах, чтобы камень висел ровно посередине. Смотри внутрь камня, и произноси, вот так, с пришипением «хис-с-с, хис-с-с». Говори это всё время как бы внутрь камня, представляя, что слова идут внутрь.
— Как загадочно, — подивилась Лала тихим голоском.
Рун выполнил все указания. Растянул цепочку на руках, стал таращиться в камушек, воображением направляя в самую его середину шипящие звуки изо рта, размеренно воспроизводимые без остановки:
— Хис-с-с, хис-с-с, хис-с-с.
— Делай так несколько минут, — велел Шэух. — Ежели камень засветится, то всё, ты точно маг. Старайся заставить его светиться, желай этого изо всех сил.
Рун коротко кивнул.
— Это хорошо, что сейчас темновато, — добавил Шэух. — Даже слабый свет будет заметен.
Он поставил песочные часы стороной с песком вверх.
— Говори, пока песок сыплется. Даже если камень засветится, говори. Вдруг ярко разгорится. Тогда в ученики тебя возьму.
Рун сидел, повторяя и повторяя шипящее слово «хис-с-с», чувствуя себя магом, изрекающим таинственное заклинание. В какой-то момент ему очень захотелось оказаться магом, чтобы прогрузиться в эту столь другую удивительную полную чего-то нового и необычного жизнь. Он всей душой стал желать, чтобы камень засветился, вглядываясь внутрь оного с надеждой. Но света не было. Песок в часах неумолимо перетекал вниз, быстро уменьшаясь в верхней части . И вот, упали последние песчинки. Шэух взял склянку, посмотрел сквозь неё на огонь в камине.
— Иди сюда, — позвал он с философским спокойствием. — Давай мне камень.
Рун подошёл, передал цепочку. Шэух положил её на стол, взял коробочку, открыл.
— Подставь ладонь вверх, — распорядился он. Насыпал из коробочки Руну в ладонь белый порошок. — Зажми в кулаке и брось на стол, стараясь, чтобы ровнее рассыпалось.
Рун сделал. Порошок белой пылью покрыл ровным тонким слоем часть стола. Шэух оглядел пыль.
— Чтож. Магом тебе не быть, Нур, — сообщил он задумчиво. — Ладно, пойду к себе. Спать захотелось.
Он взял все свои вещи со стола.
— До свидания, — вежливо молвил Рун.
— Ага, — бросил Шэух, направляясь к двери.
«Ну вот, только зря время потерял и реагенты потратил», — подумал он. — «Великий колдун. Глупо было рассчитывать. Хотя… клопы вели себя престранно. А странности есть часто след от магии. Но видимо не здесь. Зачем снял комнату на три дня? Впрочем, не заинтересуйся я этим пареньком, не остался бы в городе, не узнал про сына гончара. Вот там всё весьма многообещающе».
Рун затворил за удалившимся магом дверь, запер на засов. Вернулся к Лале.
— Ну что, на лавочке или в кроватке? — по-доброму поинтересовался он не без юмора.
— Сначала на лавочке, потом в кроватке, — разулыбалась Лала.