— Ну, тогда, Лала, я не знаю. В лесу, когда на привале, заняться-то особо нечем — хоть заобнимайся. А тут днём дела почти всегда есть какие-то. И ночью нельзя. Береги магию теперь.
— Как грустно, — жалостливо проговорила Лала. — Хочу быть счастлива. И магии. Несправедливо.
— Прости, — по-доброму молвил Рун.
Так они стояли какое-то время молча.
— Вкусно пахнет, — заметила Лала наконец тихо. — Что это?
— О, много всего, — радостно сообщил Рун. — Я бабуле объяснил, что ты ешь… как воробышек, что много не надо. Она сделала помаленьку. Зато разного. И пирожки. С начинками. И булочки. И пряники медовые. И лепёшки с ягодным сиропом. И картофельных оладий.
— Ого! — подивилась Лала. — Как же она успела?
— Рано встала. В деревнях рано встают. Часто до зари ещё.
— Сколько беспокойства из-за меня. Надо перед ней извиниться.
— Ну, Лала, фею почётно привечать. Нет беспокойства. Наоборот. Ей приятно было это делать для тебя. Переживает, чтоб понравилось.
— Пахнет очень вкусно, — искренне поведала Лала.
— Будешь есть? С чего начнёшь? — деловито осведомился Рун. — Советую пирожки и лепешки. Бабуля в них мастер. Я бы предложил тебе попробовать всё, но боюсь, ты столько не осилишь, даже понемножку.
— Рун, давай ещё так постоим. Мне хочется тепла. Соскучилась. Покушаю чуть позже, — попросила Лала.
— Ну ладо. Мне лестно. Что я тебе важней еды. Красавица моя, — порадовался Рун.
Лала разулыбалась. Неожиданно из задней комнаты послышался звук открывшейся двери, указывая, что кто-то вошёл в избу со стороны огорода. Рун смущённо отстранился от Лалы, заслужив её взгляд, полный недоуменного упрёка. В горницу вошла бабуля. В каждой руке она держала по лукошку.
— Ох, Рун, — произнесла она, качая головой. — Люд не даёт проходу. Всё расспрашивают. Правда ли, какая, что да как. И столько их там! Уж и из города народ подходит. Что будет к вечеру, подумать страшно. А ребятёшки под окнами так и толкутся. Да и взрослые иные тоже. Всё норовят заглянуть. Я даже засов заперла, хоть и не ночь. Мало ли. Ещё гостинцы начали приносить. Несут кто что, и мёды, и соленья, и стряпню. Соседи вот платок цветастый даже. И курицу, зажаренную в тесте. Я принимаю, всё-таки для феи. Не смею отказать. Про курицу уж объясняла им, что феи не едят мясного. Но они назад не взяли. Съедите сами, говорят.
— Доброе утро, бабушка, — сказала Лала приветливо.
— И тебе доброе, дитятко, — ответила старушка. — Хорошо ли спалось тебе у нас?
— Спасибо, очень хорошо и тепло, — поблагодарила Лала.
— У нас тёплый дом, — кивнула бабуля довольно. — Брать ли дары мне для тебя, доченька? А то я и не знаю, что делать.
— Ну, коли от души даруют. Конечно брать. Отказом обижать нельзя.
— Да много уж еды, — посетовала бабуля. — Боюсь, что пропадёт. Не съесть нам столько.
— Ну раздадите позже. Иль угостите всех. Но мяса всё же мне не надо. Это грустно. Вы сами кушайте, а мне не предлагайте, и людям говорите, что не кушаю.
— Да я и говорю. Мне Рун сказал с утра. Но коли принесли, не все берут обратно. Когда узнают.
— Бабушка, можно у вас кое-что спросить? — вежливо обратилась к ней Лала.
— Спрашивай, дитятко.
— Почему вы запрещаете моему суженому быть подле меня ночью?
У старушки аж слегка отвисла челюсть от удивления.
— Не должно девушке даже спрашивать такое, — осуждающе покачала она головой. — Позор это.
— Бабушка, но я не девушка, я фея, нет для феи в этом никакого позора. Мы безгрешны.
— Вы может быть. Вот только Рун не фей, — весьма рассудительно заметила бабуля. — Не говори так, доченька, плохо это. Нельзя девице даже говорить подобное.
Лала расстроено посмотрела на неё:
— Бабушка, но вы хотя бы не станете возражать, если мы иногда будем обнимать друг друга при свете дня? Мне это очень нужно.
— Надо же, как любишь его, — подивилась старушка. — Добрый он у нас, а люди этого не видят. Днём пожалуй можно, позора в том нет.
— Ой, спасибо большое, бабушка! — обрадовалась Лала.
Она пристально призывно посмотрела на Руна. Он всё же не решился подойти, и тогда она сама подлетела и обняла его. Бабушка удивлённо покачала головой.
— Когда-то и мы с мужем. Не в силах были надышаться друг на друга, — с тёплой задумчивой улыбкой поведала она. И вышла в заднюю комнату.
— Лала, — тихо произнёс Рун.
— Что?
— Феям правда нет в этом позора? Совсем? Я просто не очень представляю. Допустим, я у тебя в гостях дома в вашем волшебном мире. И вот пора спать, ты ведёшь меня в свою кровать, и твои родители даже не возразят, слова плохого не скажут? Пожелают спокойной ночи, и всё?