— Лала, — позвал он её негромко.
— Что? — после некоторого молчания отозвалась она спокойно грустным голоском.
— Полдень скоро. Ты к кузнецу нашему обещалась, — осторожно напомнил Рун. — Пойдёшь?
— Нельзя не пойти, — произнесла она всё так же грустно. — Это его обидит.
— Хочешь, одна пойди. Скажешь, что у меня дела. Я тебя провожу, и всё, — мягко предложил Рун. — А то заметят, что мы в ссоре, если вдвоём будем.
— Ладно, — согласилась Лала.
— А если хочешь другого искать, надо всем объявить, что мы расстались. Я уж придумал. Буду говорить, понял, что я тебе не пара, и отпустил, развеяв первые два желания третьим. Вот. Отведу тебя к барону. Поди поселит у себя, не откажет. Только я не знаю, как ты будешь объяснять всем, почему домой в свой мир не возвращаешься. Можно говорить, наш мир решила посмотреть, потому и не торопишься к себе. Ну или всё же рассказать про проклятие.
Лала не ответила. Какое-то время она лежала не двигаясь. Потом зашевелилась и села на лежанке. Уставилась на него печальными глазками.
— Рун, ты считаешь, ты мне не пара? — тихо спросила она.
— Ну… да, — честно ответил он. — Это и ежу понятно.
— И кто же мне пара по-твоему?
— Кто-нибудь галантный. С гербом и титулом. Кто сможет защитить, и обогреть, и кров дать… не столь убогий, как у нас.
— Но ты меня поймал, Рун. Я дарована тебе небом. Как бы, — заметила Лала.
— И что? Причём тут пары? Фей же ловят для исполнения желаний. Не для женитьбы. Хотя иное было бы неплохо, — чуть усмехнулся Рун. — К тому же я тебя отпустил. Значит это не был дар. Это была насмешка небес. Поймал, но остался ни с чем. Правда ты опосля вернулась. Однако это уже было твоё решение, небо тут ни при чём.
— То, что ты меня отпустил, небо тоже ни при чём, Рун, — произнесла Лала грустно.
— Как бы не так! — не согласился он. — Я не мог тебя оставить. Никак. Небо не могло не знать об этом. Значит посмеялось надо мной. Когда послало тебя мне.
— Всё, Рун, творится волею небес. Мы были счастливы. Оба. Никакая это не насмешка. Это большой дар.
— Это ещё большая насмешка, чем ты думаешь. Ты уйдёшь к другому, сильно я буду счастлив после этого? Буду ходить и благодарить небеса, какой я баловень судьбы.
— Будешь жалеть, что меня встретил?
— Ну почему же. Пусть лучше небо шутит, чем наказывает. Узнал хоть, что такое счастье.
— Значит это всё же был дар, — мягко возразила Лала.
— Ну, может и так, — пожал плечами Рун и улыбнулся. — Тебя не переспоришь, Лала.
— Рун, — вдруг посмотрела она на него просяще почти с мольбой, — давай мириться. Пожалуйста!
Болезные интонации, слышимые в её словах, отозвалась тоской в его душе. Рун бы и сам хотел. Всем сердцем. Но разве можно здесь исправить что-то. Ему казалось, их отношения навек разбиты, и не собрать осколки.
— А как? — спросил он, испытывая глубокое сожаление.
— Обнимешь меня, тут и помиримся, — с невинной верой поведала она.
— Давай, — вздохнул он.
Лала выпорхнула с лежанки, подлетела к нему. Остановилась в пол шаге, опустилась на ножки. Стояла и ждала, глядя на него. Глаза её лучились теплотой, и грустью, и надеждой. Ну как тут не прижать её к себе. Рун шагнул к ней и обхватил руками. Лала одарила его взглядом, полным нежности.
— Рун, — произнесла она взволнованно виноватым голоском. — Прости меня, мой славный, я была очень неправа. Я всё время очень счастлива с тобой. Очень-очень. Это твоё отношение ко мне. Магия объятий родится ведь от чувств мужчины к фее. Твои ко мне сильны. Сказала ненароком тебе то, что тебя расстроило, ты огорчился, а я вместо того, чтобы утешить, набросилась на тебя. Я нехорошая. Мне очень-очень стыдно. Простишь меня, любимый?
Её личико было исполнено неподдельных переживаний. Руну стало бесконечно совестно, что он причина её горести. Такое светлое счастливое созданье. И вот страдает.
— Думаю, что это всё-таки моя вина, а вовсе не твоя, — с раскаяньем проговорил он. — Я будто бы хожу по кругу, Лала. Каждый раз кажется, уже смирился с твоей природой, и принял её, и счастлив. Но вдруг снова обожжёт. Внутри. И снова тебя обижаю. Не знаю, что с этим делать. Правильно, что ты решила уйти к другому.
В глазах Лалы отразились удивление и растерянность.
— Рун, я не хочу к другому, — прошептала она очень искренне. — Я хочу быть с тобой.
У Руна болезненно защемило в груди.
— Правда? — проговорил он с трудом, словно не решаясь поверить.