Бози. Не могу тебе простить!
Уайльд. И это мы слышали.
Бози. Публичная ложь! Вот что обессмертит твое имя!
Уайльд. Очень может быть.
Бози. Ты получил трибуну! Тебе был дан шанс — защитить греческую любовь! (Распаляется в своем негодовании). Ты этого не сделал, и история тебя забудет.
Уайльд. Не сомневаюсь.
Бози. Ты останешься в людской памяти как человек, который устыдился своей природы! Твоя проза, твои пьесы будут преданы забвению. Потому что ты не дерзнул! Ты не встал во весь рост!
Уайльд. Ты считаешь, в этом все дело?
Бози. Когда наступят лучшие времена, когда этот род любви наконец признают и оценят, ты будешь заклеймен как трус. (Срывается на крик). Неужели тебе ни разу не приходило в голову сказать правду?
Уайльд. Публично?
Бози. Разумеется.
Уайльд(задумался). Если совсем честно… нет, ни разу.
Бози. Стоит уклониться один раз, в главном, и конец всему! Ты ведь не можешь без компромиссов! Без этих уверток! А я не могу с этим мириться!
Уайльд. Еще бы.
Бози(по существу, спокойно). Оскар, я давно хотел сказать… я понимаю, тебе это слышать неприятно… в нашей ситуации мне пришлось гораздо тяжелее.
Уайльд. Ну да. (Задумался). В каком смысле?
Бози. Я молод.
Уайльд. А-а.
Бози. У меня все впереди.
Уайльд. Конечно.
Бози. А ты уже немолод. Твои лучшие годы пройдены.
Уайльд. Возможно. (Такой поворот его несколько удивил). Если тебе угодно перевести разговор в эту плоскость…
Бози. Все потерять, когда тебе за сорок… печально, да, даже трагично, разве я отрицаю?
Уайльд. Как будто нет.
Бози. И никогда не отрицал! Но возьми меня… Все потерять, когда я только начинаю жить!
Уайльд. Да, да. Как-то нескладно.
Бози. Я не могу этого допустить! (Помедлил, прежде чем сразить своим главным аргументом). И потом. В последнее время мы об этом как-то не говорили, но, если ты помнишь, когда мы познакомились… и вообще… я тебе прямо говорил: я, по природе, не очень-то и расположен к мужчинам… в смысле только к мужчинам…
Уайльд. Угу.
Бози. В отличие от тебя, я не предрасположен к однополой любви. (Уайльд кажется безучастным). Для меня, сам знаешь, это была всего лишь фаза…
Уайльд. Знаю.
Бози …фаза, которую я должен был пройти как этап возмужания…
Уайльд. Да… хотя аппетит, который ты при этом обнаруживал, какой-нибудь недалекий человек мог бы ошибочно принять за своего рода чревоугодие.
Бози. Как это остроумно!
Уайльд. Прошу прощения.
Бози. Ну что ты, можешь упражняться в том же духе.
Уайльд. Спасибо.
Бози. Ты всегда был мастер дешевых шуток.
Уайльд. Тут ты не прав. Когда-то мне за них платили. И даже немалые деньги.
Бози. Я не педик!
Уайльд. Ты не педик. (Себе под нос). Просто хороший мимический актер.
Бози. Да, мне случалось делать это с мужчинами…
Уайльд. Бози, может, не стоит?..
Бози …но при этом я всегда знал, что в любую минуту могу остановиться!
Уайльд. Тебе можно позавидовать.
Бози. В любую минуту! (С облегчением перевел дух). После Оксфорда мою жизнь просто заполонили твои друзья и эти молодящиеся педерасты…
Уайльд. В самом деле.
Бози. Господи! Сидеть с размалеванным, напудренным лицом, когда тебе уже за сорок, в каком-нибудь сомнительном заведении… благодарю покорно! Это не по мне. Я всегда знал, что меня ждут новые горизонты.
Уайльд. И ты готов к ним устремиться без лишних проволочек. Я тебя правильно понял? (Красноречивое молчание).
Бози(тихо, искренне). Оскар, ты знаешь, я тебя не оставлю, пока ты этого сам не захочешь. Согласись, это я тебя сюда пригласил.
Уайльд. Соглашаюсь.
Бози. А сколько людей тебя оставили! Предали! Нельзя сказать, что ты удачно выбирал себе друзей.
Уайльд. Ну что ты. Это мой дар — выбирать друзей. Вот что я держусь за них — это да, это мое слабое место. (Они оба молчат в предчувствии неизбежного. На горизонте сереет декабрьский рассвет). Светает. Чтобы это понять, мне даже не надо оборачиваться. Как будто руку положили на плечо.