Бози(кивает). Ну, я пойду?
Уайльд. Иди.
Бози. Письма будешь мне пересылать?
Уайльд. Конечно.
Бози. Ну… Прощай, Оскар.
Уайльд. Прощай, Бози.
Бози уходит. Уайльд открывает балконную дверь, чтобы кожей почувствовать утреннее тепло. Музыка. Хотя Уайльд стоит к нам спиной, его голос заполняет зрительный зал.
Каждый судебный процесс — это суд над жизнью, каждый вердикт — это смертный приговор. На мою долю выпало три процесса. После первого, где я выступал обвинителем, меня арестовали; в следующий раз я оказался в камере предварительного заключения; последний суд стоил мне двух лет тюрьмы. Общество отказывается меня принять, для таких, как я, в нем нет места. Но у Природы, проливающей свой благодатный дождь на праведных и неправедных, есть для меня расщелины в камнях, куда можно уползти, и тихие лощины, где можно плакать без помех. Она зажжет в ночи звезды, чтобы мне в темноте не оступиться, и песком присыплет мои следы, чтобы по ним никто не вышел к источнику моей боли. Она омоет меня в своих водах и уврачует горькими травами…
Уайльд снова усаживается в кресло, берет со столика книгу и углубляется в чтение. Над морем поднимается сверкающее солнце.
Занавес