Глава 24. Нуждаюсь в ее любви
— Смотрите, мистер Белл, не вздумайте влюбиться в лесную тварь, — посоветовала ему Холли. — Вот в чём ошибка Дока. Он вечно таскал домой лесных зверей. Ястребов с перебитыми крыльями. А один раз даже взрослую рысь принёс, со сломанной лапой. А диких зверей любить нельзя: чем больше их любишь, тем они сильнее становятся. А когда наберутся сил — убегают в лес. Или взлетают на дерево. Потом на дерево повыше. Потом на небо. Вот чем всё кончается, мистер Белл. Если позволишь себе полюбить дикую тварь, кончится тем, что только и будешь глядеть в небо.
Трумэн Капоте, «Завтрак у Тиффани»
Пока Кэнди спала, Дэйв поставил неподалеку от лагеря капкан. Пока что он не чувствовал голода, взбудораженный стычкой с Юрупари и тем, что видел при этом. Да и волнение иного рода — обнаженная Кэнди занимала мысли Дэвида не меньше — полностью отрезало его от остальных чувств. Но через несколько часов голод все-таки неминуемо должен был выйти на передний план, Дэйв не сомневался. И вот тогда им всем — Тавеллу и Эсди тоже — понадобится пища.
Дэйв понимал, что пиршества при всем желании им не видать. Но хотя бы заморить червячка зайцем они все вчетвером могли бы. Просто чтобы поддержать силы для пути назад, в ту часть острова, где за Границей остался мир обычных людей.
Дэйв не хотел думать о том, что внезапно понял о Фенисии. Об Оккультном Синдикате. Усилием воли он сосредоточился на том, чтобы не отхватить себе пальцы капканом. И без того его сила измельчала. А сколько от нее он должен был отдать святилищу? А на травмы Эсди и Тавелла? Пока душа не вернулась в тела, раны упорно не желали затягиваться как следует, но Дэйв не собирался сдаваться. Чуть позже он намеревался провести еще несколько знахарских сеансов с обоими напарниками.
Пока что те валялись со связанными руками, больше не проявляя враждебности друг к другу. Сомнамбулическое состояние, заменявшее зомбированным сон, сморило обоих. Очень вовремя.
Когда Дэйв вернулся в лагерь, его встретила Кэнди. Уже в желтом платье (шорты и футболка ее, в отличие от кожи, восстановлению не подлежали). В руках она нетерпеливо вертела кинжал с головой крокодила. Она стянула кроссовки, ослабив шнурки: поддела пятку мыском, повторила, и с проворством лесного зверька зашагала по траве. Дэйв едва поспевал за нею.
Кэнди обернулась и схватила его за руку, стиснула крепко, повела за собой.
— Весь лес гудит, — произнес Дэйв озадаченно. — Он узнал тебя.
Удивительно, но Дэвид не боялся.
— Лес узнал нас. Он знает, что мы идем к святилищу и будем воздавать ему почести.
Это не они выбирали, когда провести ритуал. Решение оставалось за святилищем… Святилищем с большой буквы, ибо само оно было и местом поклонения, и его объектом.
Долго петлять в чаще напарникам не пришлось. Святилище само тянулось к лагерю, жадно щупая сладкую магию, разлитую в воздухе. И Дэйв с Кэнди порождали все новые ее волны, просто разговаривая, просто стоя рядом… глядя друг на друга.
— Первое святилище без крыши, что я вижу, — признался Дэйв, когда они обнаружили посреди поляны круг камней, в центре которого возвышался алтарь. — Читал в инструкциях Синдиката, что будут встречаться и такие, но до этого дня…
Он замолчал, плотно сжимая губы. Волшебство этого места звенело в воздухе, искрило на грани зрения — так, что нельзя было точно сказать, видел ты нечто взаправду или нет.
Дэйв осторожно ступил в круг камней, ныряя в незнакомую магию. Прохлада и жар объяли его, забираясь щупальцами под воротник, исследуя, щекоча. Пробуя на вкус будущую жертву. Дэйв чувствовал, что волосы у него на затылке встают дыбом: от смешанных чувств. Он и тревожился, и предвкушал.
Под плотными кронами деревьев царил полумрак, точно на закате. Солнечные лучи еле-еле пробивались через переплетенье ветвей, рассеянно освещая возвышающийся в центре святилища алтарь — длинный плоский камень, украшенный причудливой резьбой. Кэнди, проскользнувшая в круг монолитов вслед за своим спутником, тотчас вспомнила схожий жертвенник в святилище адзе. Но рисунки на них различались. Адзе служили своему божку, это же святилище само по себе являлось и идолом, и собственным жрецом. В какой-то мере оно обладало независимой волей. Почти разумом. Именно поэтому, быть может, так и алкало собрать внутри себя побольше душ.
Дэйв прислонился спиной к стене святилища, хоть и догадывался по форме алтаря, что кто-то из них двоих с Кандидой должен был на нем вытянуться. Дэйв не собирался сдавать назад, просто не хотел торопить события. Отчасти потому, что веселье он переносил хуже, чем страх. А святилище ясно намекало, отдаваясь звоном в его мозгу, что не примет только кровь, без приправы. Души стоят дорого. Святилищу было нужно что-то, из чего он совьет некое подобие жизни — пусть только и в метафизическом плане.