Эсди помнила свое похищение. Огромную черную тень, липнущую к ней, как раскаленный гудрон, му́ку такой силы, что она потеряла сознание от боли. И сколько она оставалась без сознания: день? Вряд ли. Неделю? Больше похоже на правду.
— Ох, мне понадобится томография мозга, когда вернемся в город. — Не рискнув снова попробовать сесть, Эсди медленно перекатилась на бок и сунула руку под голову. От локтя кисло пахло старой кровью, сухие крупинки щекотали кожу на виске.
— Определенно. — Мрачно кивнул Дэвид и отошел к костру. Эсди услышала звон алюминиевой посуды.
Кэнди оставалась рядом, на пледе подле Эсди, несколько минут, но тоже решила, что ей пора идти. Однако даже встав на ноги, она медлила. От Эсди не ускользнуло, как внезапно скованно стала выглядеть ее новая знакомая.
Кэнди неловко потерла запястье — там, где на дюйм выше все еще тикали часы Эсди. Но прежде, чем Кандида успела что-то сказать, Эсди остановила ее.
— Оставь себе.
Эсди едва сумела повести рукой (та словно весила тонну), и ее ладонь неловко шлепнулась возле босой ступни Кэнди. Девушки обменялись смущенными улыбками.
Кэнди перешагнула через Эсди и разрезала веревки на руках Тавелла. Тот еще оставался в забытьи.
— Когда он очнётся, то будет в порядке. — Сказала Кэнди, возвращаясь к Дэйву. Он готовил кролика. — Они с Эсди легко отделались.
Дэвид так не сказал бы. Оба бывших зомби были сильно изранены. Кожа в некоторых местах оказалась прокушена насквозь. Что там, у Тавелла отсутствовал кусок мяса на предплечье… Кровь свернулась — единственная польза от того, что он перестал быть зомби не сразу, как Кэнди прогнала Юрупари. Или что там она с ним сделала… Дэйв старался не думать.
Но Эсди и Тавеллу требовалась помощь. Магическая. Обычная. И сил Дэйва не хватит на обоих.
Он мрачно жевал щеку изнутри, чувствуя, как накатывает на него осознание всего масштаба проблем, когда понял, что Кандида рядом стоит слишком близко. И веет от нее мрачной решимостью.
— На этом все. — Кэнди провела руками по бедрам, на автомате ища карманы, но на платье их не было. — Доведи Эсди до базы. Я остаюсь здесь.
Дэйв ничего не ответил. Собирался… Но вдохнул и безмолвно выдохнул, глядя на Кэнди.
— Не делай это лицо брошенного щеночка, пожалуйста. Я говорила, что так будет.
То, что она пока не ушла, внушало Дэйву надежду. Но через мгновение он понял, что Кэнди настроена серьезно. Как и всегда.
— Но ты нужна... миру! Если твой… Вик на свободе, то должен быть кто-то, кто в силах его победить.
— А при чем тут я? Если ты не понял, на свете нет такого человека. Который был бы в силах.
Кэнди не могла этого объяснить. Она любила Вика — во всяком случае, когда-то точно. Она знала, что сильнее его. Но все же… ни то, ни другое не помогало ей избавиться от ощущения, что рядом с ним она точно дерьмом умылась. И даже теперь, при одном воспоминании, ее снова пронзило это ощущение. Кэнди на мгновение стиснула зубы.
— Когда я ударила его в первый раз, я сказала: я не со зла. — Она с усилием расцепила челюсти, говоря это. — Это такой флирт. И он согласился. Вик из тех, кому нравится боль, не важно, причиняет он ее или терпит.
Дэйв смотрел на нее непонимающе.
— Если ты думаешь, что у нас вышел бы классный секс, потому что тебе нравится идея наказать себя мной, то подумай вот о чем: я всадила Вику перочинный нож в бок, когда он меня об это попросил. — Кэнди прищурилась, отчего в ней неясно проступило что-то неуловимо крокодилье. — И он кончил.
— Что б меня. — Пораженно пробормотал Дэйв.
— Ага, именно. И поверь мне, если чувак способен быть моим мужем, я не знаю, что способно его уничтожить. Я — и «Синее яблоко» — пока не пробовали только ядерный взрыв.
Она сказала не все. Кое-что разумно было все-таки придержать. Чтобы не пугать Дэйва окончательно. Например «я вырвала ему глотку». Это был не эвфемизм. Так она и сделала, и Вик это пережил.
Кэнди уставилась на свои сцепленные в замок руки. Ногти впивались в кожу, оставляя белые полукружья следов. Непрошеное воспоминание проклюнулось в ее памяти: она на полу. Виктор на полу. Рядом. Ее пальцы скользят по его недвижным губам. В комнате пахнет сексом и кровью.
Слишком долго для нее страсть была синонимом насилия. Слишком долго она считала, что секс — это о власти. И о боли.
Она поняла, отчего видела в Дэйве нечто схожее с Виктором. Только одно. Он желал славить ее как богиню, а Кэнди больше не могла лгать себе, что это ей не нужно.
Она всегда западала на таких. Мальчиков из тех, что передергивали, глядя «Тело Дженнифер» — и не потому, что в главной роли соблазнительная Меган Фокс. Из тех, что читали «Сумерки» и представляли себя Беллой. Нет, оборвала мысль Кэнди, последнее — вряд ли. Но если б она рискнула спросить, Дэйв ответил бы, что да, так и было, смотрев испанскую экранизацию «Дагона» он буквально мысленно орал главному герою: чем ты еще недоволен? Соглашайся. Оставайся. Девчонка — огонь. Эпичней некуда.