— А как же молитва? Крест и все такое?
— А разве ты священница? Монахиня, твердая в своей вере, или жрица какой-нибудь другой религии, прошедшая ритуалы посвящения?
— Нет. Но в фильмах…
— В фильмах офисный клерк в нарезке под бодрую музыку начинает стрелять, как дитя любви Робина Гуда и Энни Оукли. Ты хоть раз видела такое в жизни?
Рокси помотала головой.
— Если ты агностик, да что там, если ты на йоту не тверда в вере, все кресты в твоих руках — просто аксессуары, все молитвы — просто стишки. Если ты не была на исповеди в прошлое воскресенье, лучше возьми пистолет. Хоть какой-то шанс отбиться от того, что бы ни напало.
— А магия?
— О, магия… — Кэнди улыбнулась. — Что ж, это как раз то, что лежит между верой и пистолетом. Ты должна знать свои силы, как гимнастка — свое тело, но еще тебе придется действительно знать, как включить их. Как заставить волшебство в тебе принести вред.
— Или пользу, — встрял Дэвид, когда девушки подошли к грузовику. — если говорить не об одном только противостоянии монстрам.
— Ну, звучит довольно несложно, — Рокси пожала плечами.
— Да, конечно. Звучит. — К разговору, наконец, присоединился Тавелл, садясь в кузове на корточки и наклоняясь. — Если так излагать. А на деле фильмы ужасов правы куда больше, чем нам бы хотелось. Там, конечно, сгущены краски, чтобы обычные люди и неопытные маги не натворили дел, но суровый стержень, как правило, вполне истинный.
— Сгущены краски? Это, например, как?
Дэвид развел руками:
— Монстры, разрывающие жертву на части — правда. Сущности сильнее, быстрее любого хищника из учебника биологии, с куда большим количеством ртов и зубов — тоже правда. Люди не беспомощны против них, в особенности такие, как мы, но это не значит, что даже волшебники в безопасности. Магия-шмагия, а все эти сверхъестественные силы заключены в жалкую плоть, которая устает, требует жрать и ранится на каждом шагу. Иначе я бы выучился на какую другую профессию. Базовые правила, ха… Всегда есть слабое место — у тебя. Какой-то подвох в любом законе, о котором ты помнишь из учебника.
Кэнди стояла с ящиком в руках, точно не собиралась ставить его в грузовик, пока не будет покончено с разговорами.
— Что ж, просто исполняй инструкции, это несложно — и мы закончим экспедицию без потерь.
— Ну да, конечно, именно так оно и работает.
— Как показывает моя жизнь — в точности так. Ты, видимо, в детстве был хорошим мальчиком, раз не знаешь, что случается с плохими.
Кэнди поставила свой ящик в кузов, и Тавелл схватил ее за запястья, готовый помочь подняться. Ее лицо еще было повернуто к Дэвиду, когда Кэнди ощутила прикосновение Тавелла. И нахмурилась. Дэйв успел это отметить, точно в замедленной съемке. А потом Тавелл дернул ее на себя, втягивая в кузов. Через секунду точно тем же манером, чуточку более деликатно и медленно, он поднял Роксану.
Дэвид кое-как вскарабкался сам. В отличие от Кэнди, он бы не отказался от протянутой ему дружественной руки.
Дэвид уж было подумал, что путь до леса пройдет в покое. Несколько напряженном, но, по крайней мере, безмолвном. Конечно, с Эсди все было куда увлекательней: они играли в карты, травили анекдоты… Вели себя, как разношерстная, но крепкая семья, где у каждого своя роль, с которой он справляется лучше всего, а самое главное, не хочет расставаться. Теперь все изменилось, и Дэвид мог уповать только на то, что с плюса на ноль, не на минус. Но в последние сутки он что-то часто ошибался.
Они с Кэнди сидели на правой стороне открытого кузова, Тавелл с Роксаной — напротив них, на левой. За рулем, как и всегда, трудился дедуля Слейтер, старый приятель Фенисии. Если можно считать приятелем наемного рабочего, несколько повернутого на теме магии, с которым ты просто расплачиваешься, как с любым другим, до или после поездки. Разве что, хорошего пути назад желаешь с чуть большей теплотой, чем другим.
Дэвид вспомнил, что старикан пару раз подходил к нему в баре с предложением выпить за упокой Эсди. Точно Дэйв не помнил, но полагал, что наверняка согласился.
Смотреть было особенно некуда, утренний свет, просеянный сквозь туман, затирал края дороги, и Дэвид уставился между собой. Как раз находящаяся напротив него Рокси ровно в эту секунду порылась в карманах юбки и достала маленькие наушники-вкладыши. Провод от них терялся в складках искристой ткани. Когда музыка заиграла, Роксана закрыла глаза и облегченно улыбнулась. Она поразительным образом полностью переменилась, и Дэвид помнил, как с ней случилось похожее преображение в баре, когда она запела: точно назойливая, неумолчная боль прошла, а телу стало наконец-то легко. Такими, должно быть, безгрешные души отправляются в рай.