— Прости… я вчера была на нервах, да и сегодня тоже… — Рокси прижала книгу к груди, так что казалось, что она обращается к сказкам, а не соседке по палате. — Прости меня, пожалуйста!
Вместо ответа Кэнди пробормотала что-то невразумительное и наклонилась, возясь с шнурками, точно их действительно требовалось затянуть потуже. Рокси уже шелестела страницами.
— Пропахла костром… Но это даже приятно, — вполголоса мурлыкала она, гладя ладонью атласную поверхность мелованной бумаги.
Кэнди вышла из палатки.
Она еще думала о том сне, который испортил ей утро, да и всю ночь. Вик там был прежним, таким, каким она его любила — годы, годы назад. И что-то подло восстающее в ней против разума и его доводов, тосковало по тому времени.
Как было бы сложно, если бы каждый мужчина действовал на меня так, как Виктор, подумала Кэнди. Взять, к примеру, Дэвида: она не хотела ему нравиться, и плевала на его мнение о ней, так что без труда заставляла его делать то, что нужно, и беспощадно надавила на больную точку, когда поняла, что это поможет ей добиться от него нужного результата.
Перед Виктором она бы дрожала, совсем как Рокси, не зная, как умолять его, не рассердив. Мнение Вика долго, очень долго было для нее жизненным императивом. И к чему это привело, вспомни, одернула она себя.
Кэнди обвела лагерь глазами, отвлекаясь от своих переживаний: не время.
Дэвид в эту минуту проверял, как там завтрак: поднял крышку, обжегся, едва не уронил всю кашу в костер, сунул палец в рот, выругался под нос… Трудно было поверить, что этот, без преувеличения сказать, лопух, у которого все валилось из рук, мог быть предельно собран и эффективен, когда от него требовалась помощь как от медика — не важно, обычного или магического.
Распущенные волосы он заправил за уши, чтобы не мешали, и, удостоверившись, что завтрак покипит без его пристального внимания, устроился на бревне, доставая из кармана часы Энни. Кэнди думала, что Дэйв станет любоваться на дорогую его сердцу вещицу, но нет: он принялся чинить их, ловко орудуя крохотной отверткой из швейцарского ножа. Немыслимо было представить, что это одни и те же руки: только что гремевшие крышкой и теперь так искусно управляющиеся со сложным часовым механизмом.
Не веди Дэйв себя так часто как полный придурок, он мог бы иметь фантастический успех у девушек, подумала Кандида, с такими-то тонкими и правильными чертами лица. Во всяком случае, у девушек, которым не принципиально еженощно пересчитывать кубики на пузе своего парня. Вот только Дэйв по некоей причине стойко и тщательно маскировал все лучшее, чем наградила его природа. Дэвид полагал, что создан, чтобы бесить, и трудолюбиво исполнял эту функцию.
Дэвид… да, с ним было поразительно легко, потому что Кэнди не хотела перед ним выслужиться.
— Изучаешь дикую природу на примере самца недоразвитого ирландца?
Не хотела и перед Нальдо.
— Просто задумалась.
Кэнди перевела на Ринальдо глаза. Он без труда выдержал ее взгляд, и Кэнди первой отвернулась, ища взором топор. Нужно было нарубить дров.
Однако, когда ее пальцы сомкнулись на древке, ладонь Нальдо легла сверху.
— Такая красивая девушка не создана для тяжелого труда. Позволь мне.
Кэнди удостоила Нальдо еще одного долгого взгляда: без приязни, но и без ненависти. Точно просто вгляделась в черты, даже не изучая их. Отмечая. И всё.
— Ладно. — Ее пальцы выскользнули из-под его ладони. — Тогда я наберу воды, пока ты калечишь деревья.
Кэнди подхватила мех и широкими шагами направилась в сторону, где, при желании, меж деревьев можно было рассмотреть мерцание реки. Нальдо в два шага нагнал девушку и подстроился под темп ее движения.
— Никогда не любил баб из “Убить Билла”, как по мне, все они похожи на лесбиянок, — он подмигнул ей, кивая головой на топор на своем плече. — Ну, не будь такой холодной, cabrita. Такая, как ты, не должна тратить свою прелесть по опасным экспедициям… и пыльным библиотекам тоже. Ты создана для шелковых простыней и прикосновений мужских рук.
— Козы созданы для этого?
Он озадаченно моргнул, точно не был готов к этому. Но не мог же Нальдо ожидать, что Кэнди не переведет то насмешливое прозвище, которое он ей дал? Мог, если его, в отличие от Дэйва, обманули ее светлые волосы.
— Я говорю “козочка”. Это ласковое прозвище.
Не ответив, Кэнди ускорила шаг и, расставив руки, заскользила по песку берега, чтобы притормозить и не замочить ботинки. Нальдо остался там, где его ноги в шлепанцах еще щекотала до поры сочная трава. Хмыкнул. Вернулся на несколько метров назад, свернул чуть дальше, теряясь меж деревьев. Точно хотел выбрать лучшее дерево для рубки.