— Потихоньку. — Шепнул Дэйв. — Спит теперь чутко, пошел на поправку.
Кэнди подумала несколько секунд. Дождь лупил по ее согнутой спине, что, несмотря на жару, становилось все неприятнее.
— Туда или сюда, красотка, не запускай холод.
Кэнди не сказала бы, что дождь по-настоящему разогнал духоту, но, очевидно, Дэйв за несколько лет на острове привык к температурам повыше. А вот то, что из-за воды потянуло мокрой землей, разверстой могилой — это да, этого невозможно было отрицать. Кэнди юркнула внутрь, отжала косу (хотя большинство капель пролились ей же на грудь) и присела на край лежанки Дэвида, оставляя между ними расстояние в полтора локтя.
— Научи меня, тигр, — Кэнди подбородком указала на порхающие меж пальцев Дэйва карты.
— Хочешь стать принцессой-разбойницей?
— Нет, я серьезно. Мне скучно, книжку, которую взяла с собой, уже дочитала, так что давай. Покажи мне свое искусство.
Дэйв пожал плечами. Карты танцевали в его руках.
— Хорошо, Шакира, хочешь получить жестокий урок — я к твоим услугам.
— Да хватит уже! У Шакиры ливанские корни.
— А у тебя?
— Мать мексиканка.
— Об отце вы не говорите? Извини, херню спорол.
Кэнди медленно разомкнула губы.
— Да я не то что б… ну, он был не хуже среднестатистического папашки-реднека, но, по крайней мере, я редко его видела. Все к лучшему. Мой батя не из тех, рядом с кем приятно даже собственному ребенку.
Она договорила раньше, чем успела себя одернуть. С другой стороны, ее давно никто не слушал, а тут, на острове, чужие люди, с которыми ей предстояло провести еще изрядно времени, казались попутчиками в поезде. Которым выпаливаешь самую постыдную правду пополам с самой смехотворной ложью — а потом забываешь, сходя на перрон. Так Кэнди пока себя и вела.
Они сыграли сосредоточенно, почти в полной тишине. Дэйв направлял Кэнди, играя роль сразу и соперника, и наставника.
— Картежница из тебя аховая! Но потенциал есть. Годы, годы упорных тренировок, и выйдет толк.
Дэйв зашарил рукой позади себя в поисках коробки. Кэнди собралась уходить, но прежде, чем сделать это, обронила:
— Как только Тавелла можно будет тащить, разумно переехать поближе к следующему святилищу. В окрестностях бродит Юрупари.
— Что? И когда ты планировала мне сказать?! — Дэйв рассыпал карты, не попав ими в коробку, раздраженно зыркнул на Кандиду и принялся их собирать.
— Ох… прости, как-то из головы вылетело. — Кэнди устало потерла лоб. — Ты так говоришь, будто для тебя это сюрприз. И потом, пока на всех амулеты, разве они не защищают отряд?
— Я не думал, что он нас найдет. Столько лет мы тут по лесам ходим, ни разу его вблизи не видели. — Дэвид раздраженно втиснул колоду в коробку и бросил на подстилку рядом с собой. — Амулеты не дают полной защиты. Полной тебе даже презерватив не обещает, знаешь ли. Ну, это я про другое.
Он сам смутился от своих слов. При Эсди такого бы не случилось, догадалась Кандида, с той у Дэйва были иные отношения.
— Носи амулет даже в лагере, лады? И Рокси передай.
Кэнди равнодушно пожала плечами.
— Знал бы ты моего мужа, тоже дьявола бы не шибко боялся.
Дэйв снова принялся сдавать карты. Это помогло бы ему привести мысли в порядок, когда они начнут, и отвлечься, как только разыграются как следует.
— Юрупари не самое страшное, что может встретиться в этих джунглях. — Сказала Кэнди. — Он не станет нападать. Как любой дьявол, он интересуется душой, а не кровью и плотью человека.
— Но бывали и такие случаи. Редко, однако, насколько я понял, лучше тысячу раз продать свою душу, чем вызвать гнев Юрупари. — Дэйва передернуло, хотя дождь проходил, а солнце потихоньку снова согревало землю. Это ощущалось даже внутри палатки, духота собиралась внутри горячим комком воздуха. — Я выбираю вообще не встречаться с ним ни в каком качестве.
— Значит, древние боги тебе понравятся еще меньше. Я видела деревья. Здесь когда-то справляли старую религию.
Дэйв покивал. Все верно. Кэнди, может, и сдула его статью, но колледж и университет, скорее всего, действительно закончила. Древняя религия, появившаяся еще тогда, когда люди не обрели в полной мере речь и письменность… Самые страшные, самые могущественные боги, которым возносились невнятные молитвы и приносились кровавые жертвы, выживали до сих пор. Не все, чьи-то алтари исчезали с лица земли — и так боги умирали, насколько к ним было применимо это слово. Но самые жуткие, воплощавшие собой страх перед ночью и смертью, оставались жить в сказках. И пока в них верили, им приносили жертву ночной испариной, захолонувшим сердце кошмаром, эти боги жили.