Она не терпела принуждения. Слишком много его было в прошлом, и как только она поняла, что может противостоять ему, она больше никогда уже не могла с ним мириться, ни в каком виде — даже пусть ее бунт рисковал обернуться бедой.
Соблазнительная это была мысль — женщина, усмиряющая демона. Сколько романов продано благодаря вере в эту идею! У Кэнди, впрочем, такой женщины в жизни не было, да и не могло быть. Как и мужчины. Был… был Виктор, который, напротив, открыл ее худшие стороны. Он держал ее на поводке, что на деле было отнюдь не тем же самым, что усмирение зверя. Он направлял ее разрушительную силу туда, куда ему самому хотелось.
Очень поздно Кэнди поняла, что не только «большая сила — большая ответственность», как было вышито на одной из ее футболок с Человеком-пауком. Любая сила, хотя бы и средняя — уже ответственность. Если ты можешь хоть в чем-то повлиять на людей, следует триста раз сперва подумать. Все равно же провалишься. Дело это безнадежное. Все грешат. И ты, облеченная силой или своего рода властью, тоже облажаешься. Но, если попробуешь держаться, хотя бы не каждый раз.
Сколько она себя помнила, от нее ждали, что она проявит удивительную силу. Но когда это, наконец, случилось, никто не обрадовался.
Ее мать пыталась заработать на всем, что попадалось под руку. И когда Кэнди исполнилось четырнадцать, ее отправили на помощь ученым… таким же, как эти, с которыми она сейчас зависла на острове. Тогда же Кэнди была немало удивлена, увидев среди ученых штурмовиков в полном обмундировании. Мать пообещала, что сила ее дочери проявится в стрессовой ситуации, вероятно, сама искренне не сомневаясь в том, что говорит. Но когда в разгар операции отвратительный монстр навис над Кэнди, она могла только визжать в ужасе. Если бы не штурмовики, она была бы уже мертва. И с тех пор ее заклеймили безнадежной. В магии она звезд с неба не хватала, в обычном университете получила диплом, наполовину состоящий из троек. Что-то, конечно, давалось ей без труда. В некоторых дисциплинах она была сметлива и успешна. Но не настолько, чтобы покрыть себя мировой славой.
Мать отступилась от нее, сведя все свои надежды к тому, чтобы дочери удачно вышли замуж и родили по парочке детей: в конце концов, других матерей не интересовало большее.
Но Кэнди после всего не могла просто стать обычной девочкой. Даже обычной магичкой. Она запомнила, как смотрело на нее чудовище, а магия в ее теле знала, что это что-то такое же, как она сама. Это человек… во всяком случае, не меньше, чем она сама могла сказать о себе. Пусть и выглядел он как «нечто», причудливое извращение природы. И это нечто было злонамеренно.
— Дай, — сказало чудовище, и Кэнди не поняла, вслух или эти слова прозвучали прямо в ее голове. — У тебя вон как много, а у меня мало!
Она могла бы поспорить, но не успела и глазом моргнуть, как осклизлые щупальца чудовища сомкнулись вокруг ее шеи, пытаясь пролезть через распахнутый в вопле рот в горло.
А потом грохнул выстрел, и жгучая кровь, залившая Кэнди лоб и щеку, попала в глаз, ослепив его на добрых полчаса.
После, когда они летели домой на огромном военного вида самолете, командир попробовал поговорить с нею, успокоить. Он был мягок и по-отечески заботлив. Он вынул из ее волос ошметки чудовища, застрявшие там, когда солдаты разнесли того на куски. Вот только командир говорил с Кэнди, полагая, что она напугана произошедшим. А она стыдилась.
Она не была бесстрашной, но знала достаточно, чтобы волнение у нее не переходило в панику. А вот противопоставить стыду ей было нечего. Никогда. И он жег ее с детства, неотступно, неумолимо, он сделал ее тем, кем она в итоге стала. Стыд и Виктор.
— А ты не так плох, когда трезв.
Здесь, теперь рядом с нею был Дэйв. И Кэнди понимала разумом, что ей стоило бы бояться Нальдо, огромного, мускулистого, полагающего, что ты должен быть стереотипным гориллоподобным мужчиной, иначе один момент слабины — и тебя сочтут тряпкой. Но не в нем она видела что-то от Виктора, а в Дэйве.
— Спасибо. Если это был комплимент. Как мне кажется, это он был.
— Не заставляй меня хотеть взять свои слова назад.
— Ты… ты тоже ничего. Не такая злюка, как я сначала думал.
Да, в Дэйве было что-то от Виктора. Что заставляло Кэнди хотеть бежать от него. И то же заставляло ее сидеть здесь, не решаясь убраться в свою палатку.