Муж так хитро состряпал брачный контракт, что после развода его благоверная должна была убраться из роскошного замка с чем пришла, со старым тряпьем, без единого бриллианта и без гроша за душой. Зафиксированный факт измены считался причиной для расторжения брака, так что Диане приходилось поневоле бессильно закусывать удила в несбыточных мечтах о молодом жеребце и, преодолевая отвращение, ублажать в постели неповоротливого старого толстяка.
К разочарованию красавицы, несмотря на предупреждения врачей, все было нипочем ее супругу-содержателю: и сигареты, и алкоголь, и сауна. В свои шестьдесят пять лет криминальный авторитет Иван Чижов, переживший в бурной молодости не одно ранение, и побывавший пару раз в тюрьме, чувствовал себя, по его словам, как огурчик, и на тот свет не торопился. Его как будто и не ждали на том свете, отказывались принимать с отговоркой: “Приходите лет через двадцать”, вопреки мольбам жены.
Диана взяла фен и подошла к зеркалу, стала сушить густые длинные волосы, иссиня-черные, как вороново крыло, прочные, блестящие. Кокетливо повела темными, как ночь, глазами и улыбнулась.
Молодая женщина гордилась своей красотой. Еще бы — все натуральное… почти. Увеличение груди на два размера и легкая коррекция формы губ не в счет.
Зачем нужны дорогие наряды и украшения, если не для того, чтобы ловить восхищенные взгляды мужчин, слушать прекрасные стихи и серенады.
Хорошо быть женой криминального авторитета, и при этом любовницей молодого поэта. Увы, путь к поэтам ей заказан. Лучшие годы она потратит на старика. Побег или деньги? Нет, если бежать, то с деньгами! Но вот незадача, деньги быстро заканчиваются. Золото-бриллианты дорого купить, а продать всегда дешевле. В ломбарде не предложат и половины цены.
Волосы почти высохли. Диана печально вздохнула, размышляя о кисло-сладкой судьбе птички в золотой клетке, собралась выдернуть фен из розетки, но только потянулась к штепселю, как увидела краем глаза высокую светлую фигуру.
Вздрогнув от неожиданности, повернулась к гостю — удивительному, потому что ничуть не походил как на страшилу из обслуги, так и на амбала из личной маленькой армии мужа.
Молодой мужчина в черных плавках. Мускулистый, но в меру. Не бычара неуклюжий. Похож на сексуального садовника из фильма. Капли воды блестят на великолепном теле.
Настоящий молодой жеребец. Мощный, лоснящийся. Судя по ухоженному виду — не имеющий финансовых затруднений.
— Вы к Ивану? Он в парной. Там, — стараясь не разглядывать незнакомца, чтобы всю ночь не мучиться эротическими кошмарами, Диана указала на приоткрытую дверь.
Очередной партнер по бизнесу. Муж любил приглашать гостей в сауну.
— Я пришел за вами… Я ваш преданный поклонник, — соблазнительно тягучим низким голосом проговорил гость.
Подстава? Муж решил поймать в ловушку, чтобы выставить за дверь ни с чем? Присмотрел новую молодую содержанку?
Диана испугалась, выронила фен из рук. Попятившись, чуть не упала в бассейн.
Красавец придержал ее за локти, и от его прикосновений стало так легко и радостно, что захотелось наплевать на роскошь и сбежать, куда он позовет. Рискнуть, пусть и заведомо подстава. А вдруг нет? Что если он говорит правду, этот сексуальный садовник?
Диана опустила взгляд, чуть отстранившись.
Даа, инструмент у этого садовника очень даже хорош! Трудно избежать соблазна, но… деньги… Велика цена риска.
— Уходите. Муж узнает. Он все увидит, — с шипящим шепотом Диана толкнула незнакомца в широкую жесткую грудь.
— Камеры отключены, — уверенно возразил красавец.
Диана заглянула в его глаза и… потерялась в их небесной синеве, глубокой как океан. Не то, что поросячьи глазки мужа.
Рискнула прикоснуться к великолепному телу мужчины, и ощутила, как приятно скользят пальцы по влажной упругой коже, огибая кубики пресса подтянутого живота, пощипывая плотные соски. Не сравнить с дряблым пивным пузом и отвисшими, как у старухи, грудями.
Он похож на героя эротического фильма и… на поэта. Да, на молодого Владимира Маяковского! Продолговатое лицо с точеными скулами, большие внимательные глаза, стрижка с небольшой челкой… Диана вспомнила виденные в Интернете фотографии поэта.
И страсть его такая же, как стихи Маяковского — надрывная, то натянутая до предела, то обрушивающаяся в бездну: кроваво-красную, темно-коричневую, черную… От его поцелуев мутнеет разум, темнеет в глазах. От прикосновений тело вспыхивает огнем.
На удивление прохладную влажную кожу так и хочется покусывать, лизать. Щипать гладкие щеки, не чувствуя привычной седой щетины.