Спустя полчаса, когда мы вышли от швеи и отправились дальше по списку покупок, Виктор невзначай уточнил:
– А о каком платье она говорила?
– Не знаю, – пожала плечами в ответ. – Может что-то в этом сезоне особенно в моде, я с вашим аэреном не усеваю следить.
– Ага… – как-то странно протянул Виктор.
Я лишь закатила глаза. какая разница, о каком платье там говорила Энн? Сковородки выбрать – вот действительно важная задача!
27
И к выбору сковородок и прочей кухонной утвари я подошла основательно. Основательно и въедливо!
Вообще на бытовом факультете я выбрала общее направление, потому что понятия не имела, какие у меня склонности. Общее направление училось всему по чуть-чуть, и по завершению академии я должна была сносно готовить, немного шить, убираться, уметь в мелкий бытовой ремонт.
И если раньше вся посуда для меня делилась на красивенькую и некрасивенькую, то теперь она была удобная и бесполезная. Вот, например, изящные тарелочки с позолотой и ручной росписью. Очень красиво и ужасно неудобно. Их нужно было мыть руками, мягкой губочкой и щадящим мыльным раствором, который мог смыть легкую пыль и немного жира.
То ли дело простые тарелки, которых можно было сунуть в тазик с очищающим заклинанием и мочалкой, оставить на полчаса и вытащить идеально-чистую, приятно скрипящую посуду!
Есть же разница, да? Особенно когда ты накрываешь на стол на пятерых!
Так что спустя двадцать минут моего беганья по лавке с посудой иктор задумчиво изрек:
– А я думал занавески – сложная задача…
– Много ты понимаешь, – фыркнула я, взвешивая в руке большую, глубокую сковородку.
– Новая технология! – тут же засуетился торговец. – Ничего не пригорает! Равномерно нагревается! Стоит умеренно!
– А уход? – придирчиво спросила я.
– Ручная мойка, – тут же приуныл мужик. – Но зато готовить будет – одно удовольствие!
– Ага, а отмывать ее – другое, – согласилась я.
– Да что там мыть! Тряпочкой протрете и все! – заспорил торговец.
Надо признать, сковорода мне нравилась. Она удобно легла в руку, была не такая убийственная, как чугунная, и с высокими стенками. Наверняка в ней очень удобно тушить…
– Давай возьмем, – предложил Виктор, словно подслушав мои мысли.
– Это непрактично, – вздохнула я.
Сковороду, впрочем, из руки выпускать не спешила.
– Но тебе же хочется, – прокомментировал очевидное парень.
– Ваш же… эээ, спутник совершенно прав! – поддакнул торговец.
– На фоне остальных трат эта сковорода в пределах погрешности, – заметил парень, забирая новую технологию у меня из рук. И тут же присвистнул: – Ого, тяжелая!
– Это ты еще чугунные не взвешивал на руку, – хмыкнула я.
– Берете? – с надеждой спросил торговец.
– Берем! – решительно ответил Виктор, которому, кажется, не столько хотелось купить мне эту сковородку, сколько убраться поскорее с торговой улицы. – Это и все, во что тыкала моя кхм… спутница.
Я же не менее решительно промолчала. Нет, ну в конце концов, готовить-то все равно мне. И на этой новой технологии готовить будет определенно приятнее!
А если даже и нет, то я все равно найду ей применение. Вдруг кто-нибудь все-таки решит заглянуть ко мне в окно?
28
– Ты так и понесешь ее в руках? – уточнил Виктор, когда мы вышли из лавки.
– Вдруг поцарапают! – пояснила я свою ношу.
Парень кашлянул, но от комментариев удержался.
– В академию? – спросила я.
– Мне надо заскочить в свои апартаменты, – произнес Виктор, – проверить почту. Составишь компанию?
– Да, почему бы и нет, – пожала плечами. – Далеко идти?
– Лучше бы, конечно, ехать… – протянул парень, выразительно посмотрев на сковородку в моих руках.
– Что, стыдно появляться с такой подружкой в приличном обществе? – ехидно уточнила я.
– Нет, скорее мне интересно в какой момент тебе надоест ее нести, – отозвался Виктор. – Не очень далеко, примерно два квартала.
– Два квартала? Пф! Идем! – воскликнула я.
Готова была зашагать первой, но не знала в какую сторону.
– Туда, – подсказал Виктор, и мы пошли к его апартаментам.
Не то, что я любила эпатировать публику, но мне было ужасно интересно узнать, как соседи парня отреагируют на такую спутницу. Со сковородкой!
Элитных кварталов с апартаментами для благородных на самом деле в столице было несколько. В одном даже папа нам с братьями целый этаж выкупил – как раз по апартаментам на нос. В основном это были огороженные, под охраной, территории, в которых стояли невысокие домики в два-три этажа с крошечным полисадником. Нам папа выкупил два домика рядом, но я там сама ни разу не была, просто знала о его наличии.
Правда, и сейчас посмотреть не удалось: если наш квартал был на юге центра города, а Виктора – на севере. И идти туда и правда оказалось всего лишь два квартала.
Зато каких два квартала!
Бесконечно длинных!
Сначала я шла бодро и даже помахивала сковородкой. Потом шла бодро, закинув сковородку на плечо. Потом просто шла. И под конец, выйдя на первый перекресток, я привалилась плечом к каменной стене дома и вынуждена была признаться:
– Что-то далековато твои два квартала.
Я вообще-то надеялась, что Виктор сейчас сжалится и скажет: «Давай поймаем экипаж». А он выдал:
– Зря ты понесла эту сковородку, да?
– Не могу с ней расстаться, – упрямо буркнула я.
Виктор вздохнул:
– Хочешь, ты понесешь сковородку, а я понесу тебя?
Эта фраза поистине магическим образом придала мне второе дыхание:
– Нет, спасибо! Идем дальше!
«Дальше», к счастью, было не так далеко, хотя тоже неприятно. В общем, к воротам квартала «Солнечный», я подходила в максимально скверном настроение. Нельзя сказать, что язык у меня был на плече, но учитывая, сколько я уже оббегала с этими покупками в башню, хотелось бы поскорее сесть.
Но лучше бы мы шли помедленнее, честное слово! Потому что, подходя к домику, где располагались апартаменты Виктора, парень как-то помрачнел и тихо выругался.
– Ключи забыл? – ехидно уточнила я.
– Нет, просто неожиданные гости, – отозвался парень.
– Да? Какие?
Впрочем, могла бы и сама сообразить – перед парадным входом в домик стояла роскошная карета с каким-то гербом, золотом и прочими венезлями. И из домика к это карете шла женщина средних лет, но, увидев нас, она резко остановилась и радостно воскликнула:
– Виктор! Сынок!
Мама? Мама!
29
– Ты что, живешь с мамой? – прошептала я, надеясь, что если развернуть сковородку боком, то ее будет не слишком заметно.
– В данный отрезок жизни я живу с тобой в башне, – невозмутимо ответил Виктор и направился к матери.
Я замялась – подходить близко не хотелось, стоять далеко как бедной сиротке со сковородкой – тоже. В итоге я замерла на полпути, нервно покручивая сковородку в руке.
Герцогиня Шортон была невысокой женщиной в дорогом, не неброском платье из темно-зеленого бархата. Волосы убраны в простую прическу, что не скрывала седины, а карие глаза, как у Виктора, смотрели устало. На ней был массивный гарнитур из червленого серебра, и, наверное, он был призван отвлекать внимание от лица герцогини. В целом, решение было изящным, но отец всегда учил меня вглядываться в суть вещей и людей.
Я быстро прикинула ее возраст и подумала, что ей никак не может быть больше сорока. Но почему-то женщина выглядела гораздо старше своих лет. А мимические заломы на лице грубо и бескомпромиссно очерчивали привычное выражение – герцогиня почти все время хмурилась, уголки губ были печально опущены, а губы сжаты в тонкую линию.
В целом, я бы подумала, что она вдова – слишком мрачен был ее образ. Но я точно знала, что герцог Шортон жив и благополучно здравствует. Так почему его законная супруга столь печальна?